Приди ко мне во сне

– Я это знаю, мисс Независимость, но все же… – ответил Рэм вежливо, но твердо. – Дай мне знать, когда будешь готова к обеду, хорошо?

Он, конечно, твердолобый нахал, но сейчас она была не в настроении спорить.

– Хорошо. Я постучу в стенку.

Рэм улыбнулся и сжал ее руку. Затем повернулся к Вэлком:

– Я отправляюсь проверить, что делается по этому поводу. Вас же прошу присмотреть за Мери, пока меня нет.

Рыжеволосая красавица отдала честь по-военному:

– Слушаюсь, сэр.

Рэм рассмеялся:

– Извините, но я просто схожу из-за нее с ума. Она мне очень дорога, понимаете.

– Она дорога и мне тоже, – тихо сказала Вэлком. – Не беспокойтесь.

Ограбление взволновало Мери гораздо больше, чем она это показала Рэму и Вэлком. Обдумывая ситуацию и так и сяк, она успела уговорить еще один бокал бренди. Благо, что бутылку Рэм оставил.

Снова появился капитан. С тысячей извинений. Она уже думала, что он начнет целовать ей ноги в любую минуту. Капитан сообщил, что приказал охранять каюту Мери день и ночь. Отныне здесь будет постоянно дежурить кто-нибудь из команды.

Пропажа драгоценностей ее, конечно, огорчала, но где пленки? Это очень странно. А может быть, в ее вещах кто-то рылся еще раньше?

– Кому, скажи на милость, могли понадобиться мои пленки? – обратилась она к Вэлком. – У любого туриста этого добра полным-полно.

– Золотко, я сама не могу этого понять.

– И самое главное, когда они пропали?

Вэлком нахмурилась:

– Помнишь, я спрашивала тебя насчет двери на веранду? Вчера вечером я пришла и обнаружила, что она не заперта. Это могло случиться тогда.

– Кто это мог сделать? И почему? Я не могу понять. Ну, драгоценности… Черт! Этот человек с нависающими веками. Ведь наверняка он крутился где-то рядом. Вот подлец! Уверена, это его работа. И здесь тоже. Надо позвонить капитану и сообщить ему.

Сделав дело, Мери немного успокоилась и попыталась занять себя чем-нибудь другим. Попробовала еще бокал бренди. Помогло.

Мери стояла у гардероба, раздумывая, что бы надеть к ужину. В каюте уже был восстановлен первоначальный порядок. На столе красовался большой букет от капитана. Она выбрала платье из легкой, почти воздушной ткани цвета морской волны с кружевными гофрированными оборками внизу и ярко-красной розой на груди. Вообще-то оно было совсем не в ее стиле – это платье ей подарила на день рождения сестра бабушки, – но ей показалось, что для сегодняшнего вечера оно подходит.

Прическу она решила сделать тоже соответствующую – завитки и локоны. Мери повеселела и, закрепляя локоны заколками, даже вальсировала по комнате.

А что делать с соколом? Вначале она решила его надеть. Но к этому платью он не подходил. Оставить в каюте? Ведь она охраняется. Нет, ей не хотелось с ним расставаться.

Рэм. Конечно, она попросит его положить кулон к себе в карман. А пока Мери засунула сокола в маленькую сумочку.

Затем она постучала в стенку. Рэм тут же ей ответил, а через секунду появился в дверях ее каюты.

– Выглядишь превосходно. Как раз для ужина. – Рэм поцеловал ее в щеку, но не остановился на этом, а прошелся поцелуями до самой шеи.

От его жадных и нежных прикосновений ее шея изогнулась. Положив руки ему на грудь, Мери откинула голову и закрыла глаза. Раздался стук в дверь. Он рывком отстранил ее от себя. Пришли Нонна и Эстер. Мери взяла сумочку, закрыла каюту на ключ, а кулон незаметно сунула Рэму в карман:

– Пусть пока будет у тебя.

Все четверо направились в ресторан, захватив по дороге Вэлком. Потом к ним присоединились доктор Стоктон и Жан-Жак, который был один, без Джорджа. «У бедного мальчика немножко mal de mer [19]», – сокрушенно поведал он.

Все начали удивляться: какая может быть морская болезнь, когда река совершенно спокойна? На что изящный француз заметил, поправив свои платиновые волосы:

– Он вовсе не такой толстокожий, каким выглядит.

На Жан-Жаке были черные брюки в обтяжку и черная «пиратская» рубашка. На груди красовалась серебряная цепь, в тон его босоножкам и серьгам. Нонна и Эстер были одеты в свои самые лучшие наряды.

Метрдотель пригласил их в небольшой зал, где был накрыт стол на восьмерых. Высокие тонкие свечи, зажженные по всей окружности стола, мягко освещали белоснежные салфетки, тонкие хрустальные бокалы с золотыми каемками, фарфор, серебро. В центре стола стояла большая ваза с цветами. Стеклянная стена рядом открывала вид на реку, на берегу которой просматривались неясные силуэты пальм и густые кусты, обмакнувшие свои ветви в темные воды Нила.

Блюда подавали официантки-нубийки в красочных нарядах. Их выбор был великолепен: сочные телячьи отбивные, мясо на вертеле в подушке из тушеного риса, большие куски ростбифа, несколько видов рыбы, цыплята под пикантным соусом, а также искусно приготовленные овощи всевозможных видов, включая, разумеется, и традиционный салат из огурцов и помидоров.

– От такой еды недолго и растолстеть, – простонала Мери.

– Ешь, моя шакар, я буду любить тебя и толстую, – отозвался Рэм.

– Кстати, ты все время зовешь меня «шакар», объясни наконец, что это такое?