Придуманные люди с острова Минданао

Бросалось в глаза обилие парикмахерских. Некоторые назывались «берберницами», другие же — на западный лад — носили титул «фризьор». Магазины, лавки, мастерские-роботилницы, закусочные: «Кебапджилница», «Чайджилница»…

Можно было сделать шаг в любую сторону, присесть за столик и целый час просидеть за стаканчиком чая или чашечкой кофе, глядя на прохожих. Домашний запах дымка, неторопливая любезность хозяев — чайджии и кафеджии — создавали прочное чувство покоя и уюта.

Что это? На Европу не так уж похоже, но все-таки Европа. Частично Восток? Наверное. Но не арабский и не азиатский.

Люди одеты по-европейски и не очень смуглы и черны. Из одного кафе слышна турецкая песня: ну да, рядом с ним люди пьют чай из грушевидных стаканчиков. Из двух других тянется македонская музыка, и гости смакуют кофе.

Не стоит ломать голову: это Балканы с их особым балканским уютом. Где было ему так сохраниться, как не в этой небольшой стране в сердце Балкан: к востоку — Болгария, к югу — Греция, к северу — Сербия, а к западу — Албания…

Я, конечно, понимал, что под идиллически-уютной ряской водятся свои проблемы. Но… Люди улыбались, охотно — хотя и не всегда понятно — отвечали на вопросы, вежливо обслуживали, но не проявляли желания подсесть к столику и поговорить по душам.

…Как-то я шел по чаршии (она же главная улица) в Струге, крупном приозерном городе к северо-западу от Охрида. Чаршия была прямая, светлая и мощенная по-европейски брусчаткой. Правую ее сторону составляли довольно высокие, современные, но приятные на вид дома. Левая была ниже и старше. Терраса кафе на правой стороне вполне была бы уместна в Будапеште или в Вене.

Официант — в смокинге и бабочке. Обслуживал он без балканской некоторой фамильярности, очень по-центральноевропейски. Чай, увы, вкусом тоже напоминал одноименный напиток в Будапеште, где его обычно пьют только при простуде. За столиками сидели несколько приличного вида мужчин. Они пили кофе-эспрессо и разговаривали.

Разговаривали они с посетителями другого кафе — на противоположной стороне улицы. Там под английской (с небольшими ошибками) вывеской «Бар Голивуд» расположились на балконе второго этажа местные бонвиваны. Разговор шел через мою голову, ибо я сидел близко к кромке тротуара, и время от времени в него вступал официант (что никак не отражалось на его готовности в любой момент прийти на помощь гостю).

Не могу сказать, что я понимал все (или даже многое), но смысл улавливал: люди обсуждали нечто криминальное, часто повторяя: «С чорапи на главите!» Я представил себе «чорап» — местный шерстяной чулок домашней вязки и ужаснулся: напялив на голову этот жесткий и не эластичный предмет национального костюма, человек становился способным на любое злодеяние. Правда, как его напялить, когда он на ногу-то налезает с трудом? Тогда я покинул уютное кафе, да и город Стругу в неведении: влезать в чужую беседу было неудобно.

Я забыл, что существует одно место, где можно получить ценные сведения о стране, городе и соседях. Я имею в виду парикмахерскую, которых в Македонии, как я говорил, видимо-невидимо. Идти мне туда было незачем, хотя, проходя по улицам, я видел в открытых дверях этих заведений, что там не только стригут, но и бреют.

И вот, проходя по охридской чаршии, я услышал из окна — как раз вровень с моим ухом — ту же реплику: «С чорапи на главите!» и остановился как вкопанный. Единственным основанием для того, чтобы войти, сесть и разговориться с мастером, были мои усы. Их стоило подправить. Я решил, что в чем, в чем, а в усах на Балканах разбираются и относятся к ним серьезно, — и не ошибся.

Меня усадили, подстригли усы и подровняли их прекрасно и, предварительно осведомившись, как долго я останусь в юроде, не взяли денег: отдам сразу за несколько раз. Но — главное — я сидел на равных со всеми и в меру взаимопонимания участвовал в беседе. Тут, кстати, не все ждали очереди, а просто собрались поболтать и даже попить кофе.

Я спросил: за что людей подвергли пытке, натягивая на головы жесткие чорапи? Оказалось, они сами натянули обычные чулки, которые тоже зовутся чорапами. Но зачем? Как зачем? Гангстори! Бандиты!

И я услышал историю, которую с содроганием обсуждала вся страна уже несколько месяцев. Два злодея в чулках на головах и с пистолетом зашли в «менувачницу», где меняют валюту, забрали тысячу «немских марок» и много денаров и скрылись. Через двадцать минут их поймали и выпороли в полиции — прежде чем выпороли родители, которым бандитов отдали под расписку. Теперь все обсуждают: отдадут их под суд или обойдутся двукратной поркой?

Я стал ходить в берберницу каждый день и в жизни не имел таких ухоженных усов.

…На этот раз мастер обещал мне встречу с учителем-краеведом: он живет рядом и по выходным приходит подстричься.