Придуманный жених

Оглядевшись, Эви обнаружила электронагреватель и включила его на полную мощность. В тепле она сразу почувствовала себя лучше. Сняв мокрую одежду и ботинки, надолго залезла в горячий душ, вернувший ее к жизни. Потом, завернувшись в махровый халат, Эви вышла в спальню. Она была одна. Не удержавшись, прыгнула в огромную постель и зарылась в подушки. После жесткого футона, на котором она спала несколько лет, мягкий матрас и шелковистые простыни показались ей раем. Она немного понежилась, но, спохватившись, достала из рюкзака телефон, отправила Зои сообщение, что у нее есть крыша над головой.

Эви поглядела на часы и набрала номер. На ферме ее дед был ранней пташкой, но в пансионате стал скорее совой. Он сразу ответил на звонок.

– Неужели это моя маленькая Эви?

– Привет, дед. Слышу шум. Ты где?

– Играю в покер. Всем привет от Эви.

Раздался хор голосов, в основном женских.

– У тебя все в порядке, милая?

– Прости, что не позвонила на этой неделе. Заработалась.

– Хорошо, что много работы. Значит, ты устроена и при деле – это главное.

Эви подумала, что все совсем не так, но не стала огорчать деда. Она расспросила про его друзей и готова была закончить разговор.

– Если я нужна, звони на мобильный.

– Проблемы с городским номером?

– Вроде того, – запнулась Эви.

– Что-то еще хотела сказать, милая? – Голос деда стал мягче. Шум в трубке пропал – он нашел тихое место.

– М-м-м… Вспоминала маму сегодня. Скучаю без нее.

– Я тоже. Это нормально.

– Много думаю последнее время о том, чтобы не повторить ее ошибок. Это тоже нормально?

– О каких ошибках ты говоришь?

– Полюбить не того парня, забеременеть, сбежать домой.

– Знаешь, милая, она никогда не называла это ошибкой. Твоя мать никогда не делала ничего против своего желания, включая твоего отца, твоего рождения и даже возвращения на скучную ферму.

– Я не хотела…

– Знаю. Дома со мной и с тобой она провела лучшие дни своей жизни и подтвердила бы мои слова, если бы ты спросила ее.

Эви стряхнула слезу с ресниц.

– Почему, думаешь, я уговариваю тебя продать ферму? Беспокоишься обо мне? Поверь, мне хорошо в пансионате, и я счастлив, что ты счастлива в городе.

Он все понимал, мудрый старик. Она просто боялась сжечь мосты, чтобы было куда сбежать при первой опасности. Однако теперь все изменилось.

– Спасибо, дед. Возвращайся к игре. Покажи своим дамам, как это делается.

Закончив разговор, Эви почувствовала легкость и тяжесть одновременно. Без сомнения, она переживала поворотный момент в своей жизни.

Услышав легкий стук в дверь, она поправила халат, провела рукой по влажным волосам.

– Входи.

Арманд появился на пороге с аккуратно сложенной фланелевой пижамой.

– Ты не в костюме? – нарочито удивилась Эви.

Уголки его губ дрогнули в ответ.

– Говорила по телефону с Зои?

– Нет, с дедом. Звоню ему раз в неделю, хотя с его общительностью он не очень-то нуждается во мне.

– Сообщила ему, что ты здесь? – перешагнул порог Арманд.

– Не сказала даже, что сменила работу. Он сильный, но далеко не молод. Не хочу, чтобы он волновался.

– Он хорошо тебя знает и не сомневается, что ты не пропадешь.

– Только сейчас начинаю понимать, что, похоже, я одна не верила в себя.

– Что значит – не верила? – поднял бровь Арманд. – Разве ты не упорная и уверенная в себе? В своем таланте? Верная и стойкая, иначе не ушла бы ночью под дождем из дома, чтобы Зои могла побыть с Лансом. Кроме того, ты общительная, красивая и добрая…

У Эви свело горло от переполнявших чувств. Она подошла к Арманду, взяла пижаму из его рук и бросила на кровать.

– Думаешь, я красивая?

Глаза Арманда потемнели, дыхание стало прерывистым. Сердце Эви зачастило.

– Это все, что ты вынесла из моей речи?

– Не только, – пожала плечами Эви. – Мне кажется, дело в том, что я не хотела верить в себя. Была очень осторожна с работой, с людьми. Избегала любого риска.

Размышляя над словами, Арманд пристально смотрел на нее. Он стоял так близко, что Эви разглядела голубые и серые крапинки в темно-синих глазах.

– Рядом с тобой я меняюсь, становлюсь смелее, увереннее, настойчивее. Не знаю почему, – продолжала она, откровенно любуясь высоким темным невозмутимым мужчиной.

– Не догадываешься? – тихо спросил он. – Потому что можешь опереться на меня, и я не сломаюсь.

– Каждый может сломаться.

– Я столько раз был близок к этому, но должен был держаться – слишком много людей зависят от меня, – пробормотал еле слышно Арманд. – Тогда я ушел в себя, занял глухую оборону. Жизнь остановилась до того дня, когда в чужом городе, в поезде, увидел девушку, сотканную из света.

Эви с трудом могла дышать.

– Ты говоришь это, чтобы утешить меня…

– На тебе была розовая шапочка, – продолжал Арманд, протянув к ней руку, чтобы заправить за ухо влажный локон. – Такой цвет бывает только у леденцов.

Эви вспомнила, что надевала такую шапку несколько недель назад.

– Ты засмеялась, когда поезд вошел в поворот, и теплые лучи солнца окутали тебя с головы до ног. Твой смех звучал во мне весь день – первый день на новом месте. Он, как маяк, указывал мне путь. У меня был выбор – замкнуться в сером, холодном мире или идти к свету.