Приеду к обеду. Мои истории с моей географией

Поехала в Ашхабад на международную книжную ярмарку в составе российской делегации, у меня как раз новая книжка вышла. Ярмарка стала для посетителей большим праздником, видимо, культурных международных событий здесь не очень много. По утрам нас привозили на автобусе в ярмарочный книжный дворец, потом на автобусе же и увозили обратно в гостиницу. Выходить на свет божий было слишком жарко и в общем-то запрещено – вежливо попросили по одному никуда не отлучаться, ходить только парами или группой и обязательно с кем-то из местных, имеющих отношение к ярмарке. Что-то мне из нашей родной истории это напомнило.

Туркмены спокойны, улыбчивы и немногословны, хотя наш водитель, он же сопровождающий, попался слишком уж разговорчивый, общительный, ни с каким профессиональным гидом не сравнить. 1965 года рождения, служил в Хабаровске. Хорошо живем, говорит, после независимости целый год бензин был бесплатный для тех, у кого машина есть, вода, газ бесплатный. Дома стали строить зажиточные, туда заезжают богатые туркмены. Там потолки знаете сколько? 4,5 метра! В этих домах почти все квартиры – под 200 квадратных метров, но и стоят они недешево, под 250 тысяч долларов, хотя половину платит предприятие, которому долг можно отдавать в течение 30 лет под 1 процент. А я, продолжал водитель, в двушке старого образца живу, квартплата 20 манат в месяц (7 долларов). Один живешь, спрашиваю? Почему один, с сыном. А жены нет? Почему нет, есть. А сын еще не женат? А как же, женат. А детей у него нет? Почему нет, есть, но они же маленькие, чего их считать?

Вот так вот, дети-женщины здесь вроде как не в счет. У женщины спрашивают не где твой муж, а где твой хозяин. Женщины очень красивы и грациозны, пожалуй, ни в одной стране я не видела такого обилия потрясающе утонченных фигур и прямых спин. Волосы не стригут, а возводят на макушке высокий кокон, который еще больше увеличивает рост. Лица породистые, газельи глаза густо подведены. Почти все женщины в длинных национальных одеждах, подчеркивающих фигуру, и в цветастых объемных платках на голове. Школьницы в зеленых национальных платьях и фартуках, студентки – в одинаковых красных или синих, с косичками и в тюбетейках. Так и можно по одежде различать, кто где. В общем, есть на что любоваться. Туркмены – удивительно утонченные и привлекательные люди, полные изящества и достоинства.

Привезли нас в самую большую в Азии мечеть рядом с кишлаком, где родился первый президент независимого Туркменистана Сапармурат Ниязов. Там его мавзолей, не как у нас, конечно, когда покойник на виду, а все чинно-благородно – могила из белого мрамора. Рядом мечеть. Строили ее два года, вся в золоте, потолок 55 метров высотой, резные двери, роскошь. На 10 тысяч человек. Зашли и увидели… одного молящегося. А ты в мечеть ходишь, спрашиваем у водителя. Я? Нет. Я пью, а кто пьет, в мечеть нельзя. А что пьешь? Все пью. Вино пью, водка пью, все пью. Как про Ленина и его мавзолей вспомнила, водитель закивал, заулыбался и повез нас дальше по городу, как оказалось, к памятнику Ильичу, к товарищу Ленину баба. Памятник, на самом деле, удивительный! Дело даже не в самой статуе вождя – это обычная ленинская поза с вечно протянутой рукой, а в совершенно уникальном огромном постаменте. Постамент весь из сочных мозаичных бордово-сине-зеленых национальных ковров, словно снесли их со всей Туркмении в знак почтения и уважения и сверху поставили статую Ленина. Я уж за свою жизнь навидалась всяких памятников вождю, уж поверьте, но такого, сделанного именно в соответствии с национальными особенностями страны, пока не встречала. И цвета соблюдены, и тематика, даже про многообразие населяющих Туркмению народностей не забыли – от каждой области по своему местному ковру якобы бросили на постамент. На коврах прекрасные подписи, выложенные из той же мозаики на русском и туркменском: «1870 г. 22 апреля родился ЛЕНИН. Умер 21 января 1924 г.», «Вождю от рабочих и дехкан Туркменистана», но мое любимое – «Ленинизм – путь к раскрепощению народов востока!» Решение поставить памятник Ленину и, так сказать, увековечить его имя, было принято сразу после его смерти и не с верхов, от начальства, а самим народом – узнав, что Ильич умер, а новости в Туркмению пришли только через три дня, люди пришли помянуть его на эту площадь и тут же стали собирать деньги на памятник. Так и стоит Ильич на груде ковров и зовет куда-то в светлую даль. А памятник действительно классный!

#######

Беломраморно, богато, жарко и совершенно пусто – первое впечатление от Ашхабада. Людей на улицах вообще не видно, но зато много гаишников и уличных работников и дворничих с закрытыми от пыли и жары лицами. Где люди, спрашиваю у сопровождающего? На работе! А почему в выходные никто не гуляет? А устают за рабочие дни, в выходные все дома на диване лежат отдыхают! И дети? И дети!