Приехали!

Якобы можно оставить немецкую овчарку один на один с колбасой, приказать «сидеть», и пёс даже не шелохнётся. Быть может, скрупулёзные немцы в состоянии так вот воспитать собаку. У наших же немецких овчарок только название немецкое. Воспитание же у них наше, русское. К тому же собака – существо необыкновенно социальное. Обучается делать то, что делают её старшие товарищи. Так вот, если старшие товарищи воруют предписанное ей мясное довольствие и кормят её хлебом с костями, то и собака ведёт себя так же, как учат, – в соответствии с моральным кодексом строителя коммунизма. Поэтому первое, что сделал пёс, – рванулся к сумке, одурел от счастья, увидев палку колбасы, и впился в неё зубами, желая, пока не поздно, откусить кусок побольше. Солдаты-пограничники тоже бросились к сумке. Тоже одурели от счастья, обнаружив там бутылку водки. Потом вспомнили о закуске, которую, урча от удовольствия, поедал пёс. Дальше произошла короткая потасовка, сопровождающаяся командами: "Рекс! Фу! Отдай сволочь!" – а также ненормативной лексикой. Слегка обслюнявленную Рексом закуску они отстояли. И самое главное, что мысли у них были уже в другом месте. Солдатики покинули купе. Шаляй-валяй доделали досмотр всего остального, тем более, что обиженный Рекс отказался работать. Потом они быстренько покинули поезд. Ну а дальше вы уже, по-видимому, поняли, что произошло. После того, когда мой товарищ показал кукиш начальнику таможни, он погрузил свои раскуроченные чемоданы в поезд и далее, отыскав на верхней полке альбом с монетами, попросту добавил это к своему несметному багажу.

Ну вот, пожалуй, и всё. Разве что маленькое послесловие. Хотите знать, пригодилась ли ему эта коллекция монет? Сразу скажу, что нет. Собирать монеты он бросил. То ли воспоминания о досмотре с пристрастием отбили у него всякую охоту заниматься монетками, то ли нашлись дела поинтересней. Даже продать свою коллекцию он не сумел. Редкие американские нумизматы совершенно не разбирались в русских монетах. А ту мизерную сумму, за которую предлагали они купить эту коллекцию, товарищ мой зарабатывал за один день. И вообще оказалось, что все эти трагедии с отъездом и вывозом "ценностей", было не что иное, как буря в стакане воды. Никому не нужны были эти советские вещицы и вещи, так скрупулёзно собираемые перед отъездом. Пиджак фирмы "Большевичка" и ботинки фирмы "Скороход" могли понадобиться лишь во время праздника Хэллоуин (Halloween). Да и насчёт прочих, казалось бы, нужных вещей…

Как-то раз задал мой товарищ мне вопрос:

– Как ты думаешь, когда у меня был самый счастливый день в Америке?

– Ну, наверное, когда ты нашёл свою первую работу, – попытался отгадать я.

– Нет, – ответил мой товарищ.

– Может быть, когда ты купил дом?

– Нет, – отрезал мой товарищ.

– Ну, может быть, когда ты получил американское гражданство?

– Нет, нет и нет! – ответил мой товарищ. – Самым счастливым днём моей жизни в Америке был день, когда наконец кончилась советская зубная паста "Жемчуг".

Шутка? Быть может. Но в каждой шутке есть доля истины.

Рождественская история

Он был очень голоден. Последний раз он ел почти сутки назад. А потом так уж получилось. Храбрился, немножко даже похвалялся перед мамой, своими братьями и сестричкой. Глядите, мол, каков я. Настоящий солдат. Всё вынесу: и холод, и голод. Всегда приду вам на помощь. Но в результате получилось-то не очень хорошо. Как-то безвыходно и глупо. В кармане лежат 20 долларов, а купить ничего нельзя. Рождество! Единственный день в Нью-Йорке, когда вся жизнь замирает и время точно останавливается. Вместо шума и снующего повсюду народа – редкие прохожие. Вместо грохота повозок и гудков автомобилей – пустые улицы. Вместо приветливо открытых дверей магазинов – железные сетки и ставни на окнах.

Он знал, что ещё через несколько часов, чуть ближе к вечеру мир приобретёт свой обычный деловой ежедневный окрас. Но этих нескольких часов у него не было. Ровно в 3 часа дня, и не секундой позже, он должен был оказаться в казарме. Доложить, что рядовой Рик Смирнов из увольнительной прибыл, а потом просто ждать своего часа, когда подадут военные грузовики и их будут пересчитывать, делить на группы, загонять в закрытые брезентом кузова автомобилей.

На всякий случай Рик свернул в проулок и подошёл к еврейской лавке. Ну пусть будет еврейский кошерный бутерброд. Но и эта лавка была закрыта. Евреи не верили в Христа, но верили в бизнес. Хозяева же наверняка знали, что бизнеса сегодня не будет. Рик опять выбрался на центральную улицу и бодро зашагал, нагоняя потраченные минуты.

«Всё-таки как удивительно и странно получилось», – подумал он.

* * *