Приёмная дочь Бабы Яги

Закончив со скорлупками, превратившимися желтоватый порошок, Златослава взялась за сон-траву, которую надлежало смешать с полынью, залить водицей ключевой да настоять три дня. Все эти действия должны были сопровождаться колдовским заговором, найденным в той самой книге. Заняло это не так много времени, как предполагала Яга и, когда было покончено с тем, что девушка могла сейчас подготовить для зелья, стало понятно, что необходимо придумать ещё какое-нибудь полезное дело. Мысли Ёжки перескакивающие с одной на другую, постоянно возвращались к обнаруженному сундуку Милаоки.

Убирая со стола и раскладывая заготовки для зелья, Злата поймала себя на том, что мысленно представляет, чем именно является непроверенное загадочное содержимое сундука. Любопытство буквально подталкивало девушку в сторону чердака и когда сил бороться с ним не осталось, она сдалась и, накинув на плечи старенькую шаль, направилась туда, предварительно сообщив Марфе, где её можно найти в случае чего.

Поднявшись по ступеням, Баба Яга в очередной раз подивилась мастерству лешего умудрившегося починить даже эту дюже скрипучую лестницу. Наверху Златка, как и в прошлый раз, зажгла несколько светляков и решительно направилась к сундуку, откинула крышку и сдавлено охнула.

–Етишкин свет! – только и смогла вымолвить Ягуся, глядя округлившимися от удивления глазами на большую и вестимо тяжёлую книгу в обложке пунцовой кожи.

Яга совершенно чётко помнила, что когда закрывала этот сундук, сверху лежали только детские рубашонки и две длинные шкатулки для писем. Всё это и сейчас лежало так, как оставила Златослава, только теперь поверх всего добавилась ещё эта книга. Откуда взялся сей талмуд, осталось для царевны загадкой, будоражащей воображение, но с тем же вызывающей лёгкий озноб страха.

Некоторое время девушка просто стояла и растеряно смотрела на книгу, не торопясь к ней прикоснуться или напротив закрыть сундук. В Златке боролись любопытство и здоровое опасение – мало ли что за книга может быть. Вдруг проклята она? А может и того хуже содержит какое дурное колдовство, которое не на неё Ёжку подействует, а на кого другого перекинется.

–Ой, бестолочь! – шлёпнула себя ладошкой по лбу девушка, сообразив, наконец, глянуть на книгу своим колдовским зрением.

Тёмно-красная обложка книги почти горела от незнакомой и мощной волошбы, пропитавшей ту от корки до корки. Царевне ещё ни разу не приходилось видеть подобного, и она как зачарованная простояла четверть часа, просто любуясь переливами невероятного колдовства. Потом мотнув головой, стряхивая с себя оцепенение, Златослава с опаской, но всё же протянула руку к обложке.

Пальцы несмело коснулись книги, обдавшей мягким теплом, словно сообщая, что зла в ней нет. Это тепло вызвало на губах Яги невольную улыбку. Ладонь, словно сама невзначай легла на обложку, осторожно поглаживая, наслаждаясь прикосновением. И почудилось Ёжки, что книга живое существо, очень доброе и мудрое, невероятно древнее и потому истосковавшееся по человеческому теплу. Её даже жалко стало.

Баба Яга осторожно вынула фолиант из сундука и присев на край ближайшего ящика, положила его на колени. Она не торопилась открывать книгу, просто водила пальцем по корешку, прислушиваясь к колдовским потокам оплетающим её. Теперь, держа книгу в руках, Злата могла совершенно точно определить часть волошбы наложенной на книгу. Мощная защита на крови Яг и их же колдовстве даровало книге долгую «жизнь», оберегала от посторонних, для которых она становилась обычной, пустой и совершенно бесполезной. Было колдовство дарующее возможность самостоятельно пополнять знание от своих хозяек. Имелось тут и заклятье искажения, делающее книгу с виду меньше и неприметней. Много чего другого было в этом талмуде, что Златке было не известно. В чём же царевна была с точностью уверена, так это в том, что для прочтения этой книги необходимо пожертвовать хотя бы капелькой крови, чтобы та признала в ней хозяйку и позволила себя прочесть. Видимо именно для этой цели на корешке книги крепились два медных шипа. Случайно поцарапаться о них было невозможно, но при определённом усилии можно было чуть поранить, к примеру, палец, что Ёжка и проделала, даже не поморщившись.

Как только первая капелька крови коснулась медного шипа, на обложке книги вспыхнули и не подумали гаснуть крупные изящные буквы. «Летопись» гласило название.

Вот значит, какая она, та загадочная Летопись, про которую говорил учитель Святозар. До сего момента Злата была твёрдо уверена, что ей придётся очень долго и упорно искать эту колдовскую книгу, и она никак не ожидала, что Летопись сама найдёт Ягу. Странно это было и непонятно. Если допустить, что фолиант признал в ней Ёжку и потому показался, то почему именно сейчас? Сколько уже времени прошло с тех пор, как царевна поселилась в Избушке-на-Курьих-Ножках, а Летопись за всё это время ей даже не показалась. А может она просто «не показывалась» от того, что в сундуке заперта была? Или может она вообще только тогда показывается, когда она нужна?