Приевшаяся история (СИ)

Молодая женщина коротко кивнула, во второй раз за встречу покинула убежище диванчика и собралась уходить молча, оставив легкий привкус сомнения в безоговорочной победе. У самых дверей она обернулась и решила все же не оставлять недомолвок.

— Завоевание доверия требует слишком много энергии, сил и самоотдачи. Очень тяжело, когда оба к этому не расположены. Посему мне нужно лишь время заключить договор с собственной совестью. Я не хотела бы показывать многое… Однако, я думаю, в малом мы друг другу не откажем. Давайте попробуем для начала звать друг друга по имени, без чинов и регалий. Я вижу, вам это несложно дается с остальной частью коллектива. Вы даже пользуетесь между собой сокращенными вариантами.

— Ага… Мысль свежая. Начните, раз предложили.

— Северус, вы заставили меня о многом задуматься, — она была немного неспокойна и подозрительна, как Мадонна в кресле кисти Рафаэля.

— Спокойной ночи, — я выдавил, словно жабу из горла, — Марийка.

========== Память тела ==========

О Мерлин всевеликий! Я редко молюсь Мерлину, как и Богу. Остается надеяться, что ситуация не станет настолько провальной, чтобы с позором уползти навеки… У меня в запасе было не более пяти дней для восстановления былой формы.

– Кормить народ, так хлебом и зрелищами! Ты готов, Драко?

– Крестный, – он присел на корточки, разглядывая разметку на дуэльной дорожке.

На дворе разливалась чернильной августовской темнотой полночь середины сентября. Буквально через несколько недель погода начнет портиться семимильными шагами. А пока и ночь, и фосфоресцирующие дуги на полу, упирающиеся в изображения фаз луны, были прекрасны и романтичны. Место скорее для свиданий, чем для сведения счетов.

Драко возмужал. Теперь, закатав рукава рубашки, он демонстрировал не только побледневшую метку, след магического брака серебристым браслетом на запястье, но и появление костяка, действительно заслуживающего внимание.

– Северус, слушай, а ты уверен. Видок-то у тебя краше в гроб кладут. Слишком мало времени прошло для реабилитации. За три месяца от такого даже с магией не откиснешь. А ты не влюбился часом?

– Молчать, прыщ на теле древнего рода! К кому ты мне прикажешь обратиться? Пощади меня! Это будет показательное выступление. Поддерживать авторитет самого страшного мага на одной инфернальной внешности будет сложновато. На позицию!

Драко покрутился юлой на противоположной стороне дорожки. Манеру боя друг друга мы знали. Если очень постараться, то он мог подобрать ко мне несколько отмычек. Но я ни в чем сейчас не был уверен. Силы колдовать были, и то спасибо.

– Защищайся! – взял на себя инициативу мальчишка: не жевать же сопли вечно.

– Только молча, прошу тебя, – я чувствовал усталость от самого мандража.

– Крестный, благодаря тебе я уже года четыре, как не ору заклинания. Это совершенно бесполезная трата сил.

Но я знал не только мальчишку, я достаточно изучил саму фамильную манеру переходить от болтовни к нападению. Это надо же было так виртуозно научиться владеть отвлечением внимания! Если бы у меня не был наметан глаз, я ни за что бы не уловил легкое сокращение мускулов лица, как будто парень леденец за щекой перекинул. И я ответил на автомате.

Мышечная память вернулась мгновенно. Мне хватило дыхания отбить следующий каскад заклинаний. Словно в замедленной киносъемке, я видел все неизбежные движения и пассы. Вот с этого взмаха начинается одно, а с этого – другое. Это заклятие летит с такой скоростью, что легче увернуться, а против следующего только щит и параллельно уходить от атаки, потому что щит должен быть слишком мощным, чтобы позволить себе бездействие.

И вдруг я почувствовал тот самый непревзойденный чистый наркотик сражения, разливающийся свинцом по венам, заставляющий организм работать на пределе возможностей. Я был той чертовой летучей мышью, что перехватывает волну движения магии на подступе, сканирует и противодействует. Я знал, что охочусь за брешью в атаке. Моментом, когда он неудачно сглотнет слюну или волосок с челки сорвется и мелькнет пред глазом.

Зловещее, а не привлекательное это было зрелище, когда перед рейдом, давно, в самом начале, когда мы все этим занимались, в той или иной степени пытаясь уберечься от крайностей, Люц тщательно, с обезьяньей ловкостью плел косичку. Вплетал в нее черную ленточку, затягивал до такой степени, чтобы морковкой торчала, а потом плевал на руки, зализывал все огрехи… и понеслись.

Я не целился, бросая свое режущее проклятие умеренной силы, способное только оцарапать. Зато оно требовало минимальных движений и выполнялось на половине вдоха, одним взмахом кисти, который можно замаскировать под начало чего-то более замысловатого. А вот под ним, без возможности дать противнику опомниться, когда его и так оцарапало, посылается…

С рубашки Драко отлетела пуговица, а он немедленно кувыркнулся через плечо, уходя с линии атаки, залег на пол и прикрыл голову руками. Я кинулся к нему, зная, что меня может подсечь подножка или каверзная левитация вниз головой, но не тогда, когда палочка прижата к затылку.

– Эй, ты что? Ты жив?