Приезжает дядя Фред

Понго согласился, и на душе его стало легко и радостно. Понго решил, что даже мало чем отличающийся от буйного сумасшедшего дядюшка Фред не сумеет натворить много бед в таком месте, как лондонская окраина. Вы ведь знаете, что представляют собой эти места — они действительно как-то не очень располагают к размаху. Так что можно понять беднягу Понго.

— Хорошо, — сказал он. — Прекрасно! Восхитительно!

— Тогда, мой мальчик, надевай шапочку и штанишки — и в путь. Вероятно, в те края надо будет добираться омнибусом или чем-либо в этом роде.

Поскольку Понго не рассчитывал на то, что его охватит сладкое умиление при виде куска земли, именуемой Митчинг Хилл, ему не грозило, как он считал, разочарование. Едва сойдя с омнибуса, они увидели перед собой ряды небольших домиков. По мере того как паломники продвигались вперед, количество домиков увеличивалось, но характер их не менялся. Понго не сожалел о проделанном пути. Стоял один из тех ранних весенних дней, когда зима отнюдь еще не полностью покинула землю. Понго вышел из дома без пальто, а дождь медленно и упорно собирался над головами путников — он мог пойти в любую минуту. У Понго не было с собой даже зонта, но он пребывал в блаженном состоянии. Час шел за часом, а дядюшке еще не удалось привлечь к себе ничьего внимания; на собачьих бегах достопочтенный лорд был в руках констебля уже через десять минут после появления на площадке.

Понго начал всерьез надеяться, что, может быть, ему повезет и, поводив старого озорника до вечера по пустынному Митчинг Хиллу, он сумеет отвезти его домой, накормить обедом и уложить спать. Учитывая многочисленные упоминания лордом Икенхзмом того обстоятельства, что его супруга (приходившаяся тетушкой бедняге Понго) обещала собственноручно скальпировать мужа тупым ножом, если он не вернется к утреннему завтраку, можно было, пожалуй, рассчитывать, что на сей раз визит дяди Фреда пройдет без особо ощутимых пощечин обществу. Стоит, пожалуй, отметить, что, подумав об этом, Понго улыбнулся — и это была последняя его улыбка в тот день.

Гуляя по Митчинг Хиллу, лорд Икенхэм время от времени останавливался и торжественно сообщал, что именно тут он выстрелил как-то из лука (и попал!) в нижнюю часть спины садовника, а здесь, как он припоминает, его вырвало после перкой выкуренной тайком сигареты. Наконец, он остановился перед небольшой дачкой, которая по непонятным причинам гордо именовалась «Кедры». Лицо дядюшки приобрело нежное и задумчивое выражение.

— На этом самом месте, — сказал он с неким подобием меланхолического вздоха, — на этом самом месте пятьдесят лет назад я… О, дьявольщина!

Последнее восклицание было вызвано тем, что дождь, который все это время висел над ними, обрушился наконец на землю, подобно холодному душу, включенному чьей-то решительной рукой. Путники поспешили подняться на крыльцо чужого дома, где, укрывшись от потоков воды, молча обменивались взглядами с серым попугаем, клетка которого висела перед самым окном.

Крыльцо «Кедров» представляло собой далеко не идеальное укрытие. Оно, правда, защищало их от ливня, но дождевые струи очень скоро образовали некое подобие водяной карусели и, заливая путников с боков, причиняли им массу неприятностей. В момент, когда Понго, втянув голову в плечи и подняв воротник пиджака, старался теснее прижаться к двери, вышеупомянутая дверь внезапно отворилась. Женщина, очевидно прислуга, молча смотрела на них с порога, и Понго догадался, что дядюшка воспользовался дверным звонком, оказавшимся у него перед глазами. На женщине был длинный дождевой плащ, и лорд Икенхэм улыбался ей с благожелательностью настоящего английского джентльмена.

— Добрый день, — сказал он.

Женщина ответила:

— Добрый день.

— Разрешите узнать, не «Кедры» ли это?

Женщина подтвердила, что это именно «Кедры».

— А что, милые хозяева «Кедров» — дома?

Женщина сказала, что дома никого нет.

— Нет? Впрочем, это не так уж и важно. Я пришел, — продолжал лорд Икенхэм, протискиваясь в дверь, — подстричь когти попугаю. Это мой ассистент, мистер Уокиншоу; он — анестезиолог, — добавил дядюшка, указав на Понго.

— Вы из птичьего магазина?

— Совершенно верно.

— Мне не сообщили о вашем приходе.

— Они, видимо, не очень-то откровенны с вами, а? — произнес лорд Икенхэм голосом, исполненным сочувствия. — Это так неприятно.

Беседуя, Икенхэм продвигался все глубже и глубже, пока не очутился в гостиной. Понго, как завороженный, шел за ним. Следом за Понго двигалась женщина в плаще.

— Ну ладно, входите, — промолвила она неуверенно. — Я-то уже собиралась уходить — мой рабочий день закончился.

— Идите, — любезнейшим образом откликнулся лорд Икенхэм. — Ради бога, идите и ни о чем не волнуйтесь. Все будет в порядке.

Хотя сомнения, судя по всему, не полностью ее покинули, женщина наконец удалилась, а лорд Икенхэм спокойно зажег газ и пододвинул кресло поближе к печке.

— Вот видишь, малыш, — сказал он, — немного такта в разговоре — и мы спасены. Нам не угрожает простуда, мы в тепле и уюте. В общем, если будешь полагаться на меня, то не ошибешься.