Приглашение на казнь (СИ)

— А ты птенца поймай, лучше несколько из разных гнёзд, — девушка прижала пацана к себе. — Они молодые, сообразительные. Попробуй с ними. Спроси у воинов наёмных, может быть, кто-нибудь знает, как их дрессировать. А этого надо отпустить.

— Ага! — Франц, довольный, скрылся за дверью.

— Хороший мальчишка, — Наташа собралась уходить.

Ирмгард вскочил, хватая её за руку:

— Подожди, — стоял над ней, глядя в поднятое к нему лицо. Сердце рвалось из груди. К горлу подступил ком. — Не уезжай. — В прищуренных глазах плескалась боль.

— Ирмгард… — девушка не знала, что сказать. Ей очень нравился этот парень. Открытый и искренний, с чистой светлой душой. Прижалась к нему, обнимая за талию: — Я желаю тебе счастья.

— Мы ведь скоро увидимся? — обнял за плечи, коснулся её макушки губами. — Ты станешь женой моего отца.

Она пожала плечами, прислушиваясь к неровному стуку его сердца:

— Не знаю.

— А что тут знать. Графиня обманывает его. Вот и голуби не те.

Леди отстранилась. Она не могла ему сказать, что Герард по-прежнему ей не доверяет. Недоверие — это приговор любым отношениям:

— Вам нужно Донизу допросить как следует. Графиня может не знать про подмену голубей. Служанка боится её гнева. Могла смолчать и вот таким образом выйти из положения. Вам бы понаблюдать за Мисуллой некоторое время. У неё может быть сообщник.

— Араб?

— Вполне возможно… Не знаю.

* * *

Наташа шла по территории замка. Протерев линзу, держала в руках смартфон, «ловила» объекты съёмки и незаметно нажимала кнопку. Процесс доставлял удовольствие. Она не думала о бесполезности этой операции, что совсем скоро гаджет будет лишь куском металла. Батарея быстро разряжалась. Ну вот, останется запечатлеть главных действующих лиц — дурную семейку этого графства.

Расположившись у купальни, просматривала отснятые кадры. Неплохо. По лестнице спустился Франц. Остановившись напротив неё, смутился, покраснев, и положил ей на колени красивую витую ракушку. Он нашёл её прошлой весной на берегу реки после паводка. Она была спрятана в надёжном месте, и он иногда доставал её из тайника, чтобы погладить перламутровые волнистые завитушки и полюбоваться ею. Госпожа такая же красивая, как ракушка и пусть она принадлежит ей:

— Это вам, госпожа… Я нашёл её весной на берегу нашей реки.

— Ох, — девушка взяла «сокровище», любуясь. Она не была похожа на речную обитательницу. Морская? Откуда? Снова проделки временных бурь? — Спасибо.

— Вы ведь вернётесь к нам?

— Не знаю, — вздохнула. Она действительно не знала. — Идём сюда. — Привлекла его к себе, прижимая. — В любом случае, Франц, я желаю тебе вырасти честным и смелым воином. Ты сын своего отца и будь преданным своему роду.

— Я должен вам сказать, госпожа, — мальчишка вырвался, опуская глаза. — Я плохой. Я убил человека. — Губы задрожали, на глазах появились слёзы.

— Франц! — она успела ухватить его за руку, вскакивая. — Что ты такое говоришь?

— Да, госпожа, я убил госпожу Агну… Подлил в её еду яд.

— Франц… — Наташа держала его, вырывающегося и всхлипывающего. Он не сдерживал слёз. — Расскажи мне всё. Может быть, тебе показалось? Где ты взял яд?

— Это сделал я. Тогда в каморе я подумал, что вы преставились… А яд нашёл в ящике лекаря, когда господин командующий велел мне его сжечь. Я всё вылил в её вино… Она умерла… — смахнул слёзы свободной рукой. — Я буду гореть в преисподней.

— Франц… — усадила его рядом, обнимая. Как она могла утешить его, так рано познавшего, что такое смерть, не знающего, что у его ровесников бывает счастливое детство? — Я не стану оправдывать тебя. Но то, что ты наказал зло, за это не попадают в ад.

— Правда? — поднял на неё мокрые от слёз глаза.

— Зло… Иногда приходится его творить ради добра. Ты скоро всё поймёшь. Ты отравил госпожу Агну, чтобы отомстить. Значит, ты сделал свой выбор. Ты не струсил. С одной стороны одному человеку нельзя убивать другого. По-христиански этого нельзя делать, следует отдать решение вопроса на милость Божью. Как он рассудит, так и будет. Но ведь не зря говорится, что у Бога нет других рук, кроме наших. И если нашими руками свершится правосудие, значит, Бог разрешил это… Ты должен был рассказать отцу.

— А я ещё… Голова фрейлейн Клары…

— Франц…

— Она в лесу, в муравейнике.

— Зачем тебе… такое? — шумно выдохнула, представив картинку: яркую, во всех подробностях.

— Не знаю. Пригодится. Вы ведь никому не расскажете? — он вскочил, только его и видели.

Наташа содрогнулась. Нужны ли были ему её пояснения и утешения? Он признанием облегчил свою душу. И всё. Никакого сожаления. Вот не был бы этот мальчишка сыном своего отца… Выживает сильнейший.

Направляясь в замок, за кустами услышала детские голоса. Лиутберт и Грета играли в песочнице. Служанка помогала строить крепостную стену из песка. Сделав несколько снимков, девушка предпочла пройти мимо. Ещё одного прощания она не выдержит. Позже она зайдёт в их покои.

* * *

— Чем занимаешься? — пфальцграфиня прошла к Юфрозине.