Вообще, я могу представить ощущения местных преподавателей, в основном военных, от соприкосновения с вольными журналистами. И немного посочувствовать им. Ведь они-то привыкли иметь дело с военными летчиками, инженерами закрытых КБ да немногими врачами, которые попадали сюда по своей профессиональной принадлежности к космическим проблемам и были, прямо скажем, людьми подневольными. Мы же – совершенно иное дело. Во-первых, чтобы попасть сюда впервые в истории нашей страны мы прошли открытый всесоюзный конкурс. Во-вторых, были ужасно далеки от техники и любой математики. В-третьих, как я уже говорил, привыкли к довольно-таки вольному существованию.
Наша разношерстная компания, несомненно, привлекала к себе особое внимание и вызывала противоречивые эмоции, поскольку мы вносили в устоявшуюся годами и десятилетиями размеренную и закрытую жизнь военной организации мало знакомые ей элементы свободной, независимой жизни. Я бы сказал, что мы стали проводниками вовсю бушевавшей снаружи демократии в этот особый военно-космический мир. И, как эта самая демократия несла обществу массу хорошего и не очень хорошего, так же, думаю, и мы не всегда представали в глазах местных обитателей в лучшем свете и являлись для них безоговорочным примером.
Как во всякой военной организации, в Звездном городке все было расписано натурально по минутам. Начало первой лекции в 9.00 – и преподаватель появлялся в учебном классе именно в это время. В крайнем случае, – чуть раньше. Но наша гражданская компания не привыкла жить в таких строгих рамках, и если поначалу графики еще как-то выдерживались, то постепенно – то там, то здесь – начинались сбои. Наши лекторы сносили подобное стойко. Во всяком случае, не припоминаю ни одного упрека по этому поводу. Я очень переживал любое опоздание, поскольку считал, что доставляю этим военному человеку особые переживания. И вот, как-то спешим мы с киевлянином Юрой Крикуном в очередной раз на лекцию. Опаздываем, естественно. Подходим к лестнице, и я бегом бросаюсь вверх, на четвертый этаж.
– Подожди, – осаживает меня Юра, при этом явно не смертельно задыхается от усилий, – куда так гонишь?
– Да ведь опаздываем… Уже минут пять с начала занятия прошло. Неудобно перед преподавателем.
– Ничего, пусть привыкают…
Привыкать приходилось всем: им – к нашему поведению и чуть ли не нулевой технической подготовке, нам – к местным порядкам и требованиям учебного плана. Худо-бедно, но мучительный процесс этот не стоял на месте.