Пригласительный билет

Дежурный осмотрел розового, упитанного поросенка и не без удовольствия заявил:

— Свежий.

— Я его оставлю у вас, — бойко произнес я.

— Как это оставите?! Если бы вы его нашли на дороге, другое дело… Мы бы разыскивали владельца. А то привезли на своей машине свинью и хотите ее подложить милиции.

— Не на своей. У меня нет машины.

— Тем более. Человек вы культурный, надо смотреть, что везете. Паспорт при вас?

В общем, из милиции я вышел как человек, который сел не на тот поезд и едет в обратную сторону. На третьем этапе творческих размышлений нашел выход: отнесу свинью в детдом. Подарю ее детям, благо, знаю адрес детдома. Остановил такси и покатил — через десять минут избавлюсь от свиньи.

Заведующая детским домом, улыбаясь, уже хотела поблагодарить меня за подарок ребятам, но как бы мимоходом спросила:

— Это лично ваш поросенок-то?

И тут я свалял дурака, рассказал все как есть.

— Не могу принять его, — сказала заведующая. — Сперва отнесите его к ветеринарному врачу, возьмите справку, что он пригоден в пищу, а потом я приму подарок по акту.

— Зачем же… Сами пригласите врача.

— Сегодня уже поздно. Так что забирайте вашего поросенка, а завтра снова принесете его. Да, еще захватите справку домоуправления, я ее приложу к акту.

И снова я потащился с мешком. Дотащил свинью до трамвая, затем пересел в троллейбус. Переживал морально и страдал физически. Я взмок, ныла спина, стучало в голове.

И как положено в несчастных случаях, в троллейбусе меня увидели знакомые. Каждый трогательно интересовался, что за мешок у моих ног.

Я заикался, врал: правда в данном случае была явно бесполезна. Знакомые подозрительно покачивали головами и спешили отойти от меня подальше. За спиной я услышал громкий шепот:

— Подобрал где-то чужой мешок и тащит его домой того, чтобы сдать в милицию.

Кондуктор зорко следила, чтобы я не оставил свинью в троллейбусе.

Жене я смело рассказал все, ибо она сообщила, что спектакль прошел с успехом.

— А ты не запомнил номер машины? — спросила жена.

Этот вопрос не догадался задать даже дежурный милиции.

— Это же ясно, тебе подложили свинью, потому что ты приехал на машине какого-то деятеля, которому подносят упитанных поросят, — заключила жена прелестным меццо-сопрано.

Уже весной, снова возвращаясь из районной музыкальной школы, я намеренно завернул в лесхоз.

Целый час гулял по саду и терпеливо ждал, пока мне снова подложат свинью. Но, увы! Я приехал в лесхоз на такой же машине «Волга». Но… жена была права: это была не та машина.

НАЗНАЧЕНИЕ ПУНЬКИНА

В просторном кабинете их было двое. Оба с располагающей внешностью, умные, образованные (вместо «культурные»). Оба обладали чувством юмора.

Сидевший в большом кресле, обозначавшем, что его занимает лицо руководящее и решающее, с грустью произнес:

— Ну вот… Опять надо кого-то назначать.

После этой реплики занимавший одно из двух кресел по другую сторону стола откинулся на спинку.

— Кто-то умирает, а мы, извольте радоваться, должны подыскивать ему замену. И главное, где покойничек соизволил убыть в мир иной? На Печоре, у черта на куличках.

— Думайте, Борис Иванович. Кого?

— Вот именно — кого? Вот в чем вопрос. Кто согласится отправиться в столь поэтический, но весьма далекий край! Даже на пост директора крупного деревообделочного предприятия. Федор Сергеевич, а что, если предложить Пунькина?

— Решили рассмешить меня? Вам это удалось. Предложим Никонова. Для него это — значительное повышение, руководитель большого предприятия. Самостоятельная работа.

— Не поедет. У Никонова отличная квартира, садовый участок, на котором он возвел дачу, дети учатся… Дочь только в институт поступила, сын почти вундеркинд, будущий Ойстрах, по мнению его жены. Я бы поговорил с Сенюшкиным. Молод, энергичен, умница, всесторонне развит, деловит…

— Сенюшкина? Правильно. Кандидатура вполне… Правда, па днях он переходит на работу в НИИ. Смешно?

— Очень. Тогда Орлова.

— Прекрасная кандидатура. Нет, серьезно. Но она не поедет. Вторая жена товарища Орлова чересчур модная дама. Не дли Печоры она его «отбила» или «оторвала» у первой жены. А вообще Орлов справился бы. Черт знает, кругом столько талантливого народа, а назначать некого.

— Тогда Пунькина.

— Хватит шутить. Я вижу, у вас жизнерадостное настроение.

— Как всегда.

— Это же дуб!

— Лучшая древесина для деревообрабатывающего предприятия.

— Заносчивый, тупой, самовлюбленный. Ваш Пунькин там такое натворит…

— Не больше, чем покойный… А мы его терпели восемь лет.

— М-да! Попортил он нам кровушки, царствие ему небесное. А может, кого-либо из местных?

— Что ж… Давайте отсюда организуем междуродовые раздоры в районе бассейна Печоры… На комбинате работают, как вам ведомо, в основном две фамилии — Ерофеевы и Черных. Всякие зятья, братья, сватья, тетки, дяди, племянники. Назначим из рода Ерофеевых — его будет «съедать» живьем род Черных. И наоборот. Сейчас там сравнительно спокойно, ибо главный инженер — Ерофеев, зато главный технолог — Черных и так далее.

— Что же делать?

— Пунькина.

— Хватит! Хватит веселиться. Думайте. Кого?

— Пунькина.