Пригнись, я танцую

– Твоя, – протяжно произносит Кэтрин.

Это становится последней каплей. Комната исчезает, все, что за ее пределами, тоже. Гравитация прекращает свое действие. Только его королева держит его бренное тело на этой кровати, не давая оторваться и умереть. Откуда-то издалека Том слышит собственный стон: оргазм накрывает и его.

Очень тяжело не рухнуть рядом с ней обессиленным трупом, но у него еще есть чем заняться. Отдышавшись немного и зайдясь коротким приступом кашля, Том развязывает Кэтрин глаза и ослабляет узел на галстуке.

– Ты сумасшедший. – Она поворачивается, растирает кожу на запястьях.

– Это все ты, – улыбается Том.

Лицо Кэтрин становится серьезным: она опускает взгляд на его губы.

– Подожди секунду, – тянется она за бумажной салфеткой.

– Опять кровь? – спрашивает он.

– Да, тут немного. Я вытру.

Том ненавидит, когда такое происходит при ней. Сколько бы она ни говорила, что это никак не влияет на их отношения, все вранье. Просто лжет Кэтрин сама себе. Хочется быть ее героем, а не куклой-блевунчиком, с которым куча возни.

– Не морщись, – просит Кэтрин. – Это нормально.

– Дай, я сам, – отбирает салфетку и затыкает себе нос.

– Том, ты опять это делаешь.

– Что? – подхватывает Том ее рубашку и свой галстук.

– Отказываешься от помощи, даже небольшой. Мне несложно за тобой поухаживать.

– Нечего за мной ухаживать, – недовольно отвечает он. – Я не ребенок, и это вообще моя задача… заботиться о нас обоих. Покажи запястья. Не натерло?

– Том! – резко убирает руки она. – Твоя токсичная маскулинность делу не помогает.

– Что?!

– Нам пора поговорить.

Гнев возвращается, но теперь совсем в другой форме. Том с трудом держит себя в руках: зачем она это делает? Все ведь понятно: если он будет ныть и жаловаться, Кэтрин перестанет видеть в нем мужчину. А кроме нее этого и так никто не видит, и тогда что? Продолжит с ним встречаться, но теперь из жалости, и будет тихо ждать, пока он или выкарабкается, или коней двинет?

– Кейт, ты не хочешь этого разговора.

Она молча забирает из рук одежду и давит на грудь, заставляя лечь. Когда Кэтрин седлает его и нависает сверху, на мгновение кажется, что она решила продолжить… Но вместо этого она закрывает ему рот рукой.

– Твоя мужественность в безопасности, – ожесточенно произносит она. – Я чертов онколог и знаю, что делает с людьми чертов рак. Дальше будет сложнее, понимаешь? И если сейчас, когда я просто хочу вытереть кровь, которая идет у тебя из носа, ты не даешь мне права даже на крохи заботы, что будет с нами потом?

Глядя на него пылающими глазами, она переводит дух, но руку не убирает.

– Тебе еще может быть больно. Страшно. Грустно. Рак – коварная дрянь, и ты можешь потерять себя в нем. Не знаю никого, кто будет тебя в этом поддерживать. Ты не хочешь говорить братьям. – Заметив его нахмурившиеся брови, она сильнее прижимает ладонь: – Тихо. Как договорились, не буду заставлять. Но с семьей ты тоже не общаешься. Том, у тебя сейчас есть я. И раз ты так хочешь слышать, что я твоя девушка, то послушай еще кое-что. Ты – мой парень. Мой, и если ты не позволишь себе хотя бы немного слабости, рак убьет нас. Понял?

Каждое слово хлещет по лицу, будто отрезвляя. Она чертовски права, и сейчас, со всеми этими аргументами, Том выглядит полным идиотом. Ему сложно принять ее точку зрения, но хочется попытаться.

Правда, что делать, если она окажется неправа, он не представляет.

– Позволь заботиться о тебе так же, как ты обо мне, – смягчает тон Кэтрин. – Это ведь игра не в одни ворота, и мне тоже хочется делать что-то для тебя.

Том аккуратно снимает ее руку со своего рта.

– Я попробую, – обещает он. – Но ты тоже… не становись мамочкой.

– Я попробую, – повторяет за ним она и выпрямляется. – Ужинать будем?

– Пойдем сначала в душ? – предлагает Том. – И ты так и не объяснила, что это было.

Кэтрин слезает с него и сама собирает одежду.

– О чем ты?

– Патрик. Ты. Твои красные щеки.

– Он сказал, у Хеннинга Мая выходит новый альбом, – качает головой Кэтрин. – А у того – сексуальный голос. Я вспомнила, как мы занимались сексом в душе.

– С Хеннингом Маем? – удивляется Том.

– С тобой, дурила, – сердито отвечает Кэтрин. – Неделю назад. Забыл?

– Ч-ш-ш-ш.

Он поднимается с кровати и подходит к ней, опускаясь к недовольно поджатым губам с поцелуем.

– Я ничего не забываю, – говорит Том. – Хочешь повторить? Могу включить этого твоего Мая на телефоне.

У Кэтрин снова вспыхивают щеки.

Глава 22. Зануда

Кэтрин не торопится домой, хотя уже сделала все запланированное на сегодня: Том задерживается на очередном совещании. Он клянется приехать в течение получаса, как только их директор по маркетингу Женевьев перестанет делать вид, что знает все на свете.

За последний месяц Кэтрин, кажется, выучила весь состав директоров в «Феллоу Хэнд». Ей нравится: всегда было интересно, как работает мир за пределами клиники. Рассказы Тома стали украшением их вечеров, и порой даже обидно, что у нее самой ничего такого не происходит. Скандальные пациенты и немного сплетен из сестринской, вот и все развлечение.