Пригнись, я танцую

Зачем-то они нужны друг другу. Том медленно жует свой омлет, пока Зак и Бекка вяло перебрасываются новостями. Он уже знает: они оба не особо выбираются из своих скорлупок. Зак работает финансовым аналитиком из дома, Бекка занимается иллюстрациями на фрилансе. Наверное, для них общение друг с другом становится отдушиной. Тем более знакомы ребята почти всю жизнь.

А что здесь делает Том Гибсон? Ответа на этот вопрос он пока не нашел, но каждую субботу продолжает подниматься, оставлять свою девушку дома и приезжать сюда, чтобы заказать очередной безвкусный завтрак.

Рак начинает бесить. Глупо, конечно, но Тому казалось, что вот-вот все пройдет. Он попьет чертовы таблетки за двенадцать косарей, проблюется, просрется, и жизнь наладится. Что это было, стадия отрицания? Наверное.

Но теперь у него дома стоит новая баночка за те же деньги. Даже пришлось завести кредитку – страховая возместит эти расходы, но пока они все проверят, нужно на что-то жить. А еще теперь раз в неделю ему колют какую-то другую херню, которая должна поддержать иммунитет. Судя по тому, что побочки только усилились, херня поддерживает его иммунитет морально. Кричалкой, наверное, или просто машет помпонами. Короче, не помогает.

Сколько еще ему так? Год? Интересно, а у него вообще есть столько времени? Стоп, смерти нет, о ней нельзя думать.

Господи, почему должно быть настолько тяжело – вроде бы ничего особенного, просто таблетки, но от этих крохотных засранцев он не может нормально жить. Ни пожрать, ни выпить, ни поднять девушку на руки. Хотя ладно, с последним он и до рака вряд ли справился бы.

Идиотская болезнь. Идиотское лечение. Почему нельзя прекратить это все просто силой воли? Сказать себе «встань и иди», встать и уйти? Том со стольким мог справиться, а теперь вот… Сдувается.

– Эй, ты там что, хоронишь кого? – толкает его в плечо Зак.

– Что? – Том вдруг вспоминает, где он. – А, нет, забей. Просто устал.

– Это все работа в офисе, – понимающе кивает тот. – Плавали, знаем.

– Да я… От рака устал. Задрало болеть, от одного вида таблеток уже тошнит.

На лице Бекки появляется странная усмешка, но Том не успевает даже задуматься о том почему, – Зака рядом с ним разрывает от хохота.

– Серьезно, мужик? – задыхается он. – Ты от рака устал?

– Зак, – с укором произносит Бекка, но тут же прячет лицо за рукой, скрывая собственный смех.

– Вы чего? – отодвигается Том.

Вот тебе и клуб, мать его, «Завтрак». Один раз поделился тем, что чувствует, – тут же оборжали. И было бы кому! Сами сидят и вечно ноют о своей судьбе, у одного ноги нет, второй есть больно. А ему уже и устать нельзя.

– Да ты буквально месяц в этом говне, – поднимает руки Зак. – Тебе хоть сказали, сколько жить осталось?

– Нет, конечно, – недовольно отвечает Том. – Нахер ты такое говоришь? Мы тут вообще-то пытаемся вывести меня в ремиссию.

– Тогда тем более, – высовывается из-за собственной руки Бекка.

– А ты почему хихикаешь? – обижается он. – Чего вы вообще ржете надо мной?

– Бекки, немедленно прекрати! – Зак заходится еще больше. – Ты не понимаешь, тут человек блюет от побочки.

– Том, рано жалеть себя, – пытается серьезнее сказать Бекка, – ты в начале пути. Если сейчас расклеишься, что с тобой будет дальше?

– Ляжет на церковную лавку и умрет, – отвечает за него Зак.

Они правы, конечно. С их стороны не очень этично – смеяться над раковым больным, но в эту секунду Том понимает, что предпочтет этих двоих мудил десятку постных рож. В конце концов, они сидят в одинаковых лодках, которые непреклонно идут ко дну, вопрос только в скорости. А у него все еще есть шанс.

– Вы отвратительная группа поддержки, – замечает он. – И хватит ржать.

– Мы тебе вообще не группа поддержки, – отбивает Зак. – Мы с Беккой просто поесть зашли.

– И мы не обязаны вытирать тебе сопли, – вдруг в тон ему добавляет та. – Нам за это не платят.

– Да подумаешь. – Том заражается их настроением. – Могу оплатить наш завтрак.

– Ну так с этого стоило начать! – оживляется Зак. – Бекки, погнали.

– Бедный Том, как же тебе тяжело, – мгновенно складывает брови домиком она.

– Мы тебе так сочувствуем.

– Сопереживаем.

– Понимаем, что это невероятно сложно, – прижимает руки к груди Зак, – но ты должен бороться.

– Аккуратнее, – предупреждает Том, – от слова «бороться» меня тошнит даже больше, чем от побочки.

А Бекка – такая лиса! В первую их встречу показалось, что у нее не бывает другого состояния, кроме печали. Но сейчас, когда Зак втягивает их всех в свою игру, она оживляется и словно раскрывает им совершенно новую себя. Может, прежнюю? Или просто настоящую?

– Раз так, у меня есть другой вариант, – говорит она. – Не хочешь бороться – попробуй держаться.

Теперь смех разбирает и самого Тома. Шутка бьет в невидимую цель, и сохранять хоть сколько-нибудь серьезное лицо невозможно.

– Вы такие твари, – гогочет он, чувствуя, как на душе становится легче.

– Какие? – уточняет Зак.

– Божьи. – Бекка сжимает губы, словно сама удивлена своей шутке.

– Бекка! – резко разворачивается Зак с восторгом на лице.

– Прости, – хитро наклоняет голову она.

* * *