Пригород мира

Положение дел коренным образом изменилось только после зимних каникул. В заунывную зимнюю пору в школе было прибавление, в параллельный класс пришел новенький. Насколько Павел подслушал у своих однокашников, в одиннадцатом классе учился старший брат новичка. Все на параллели были заинтригованы, лидеры школьных групп пытались понять, как появление нового человека может сказаться на их личном положении. Павел думал обо всем этом меньше всех, но волею судеб именно для него это появление стало началом серьезного потепления в отношении со сверстниками. Новичка звали Кирилл. Он оказался сыном маминой подруги. И хотя они были мало знакомы, а его брата Павел и вовсе не знал, Кирилл сразу вспомнил Павла. За все то время, пока Павел учился в этой школе, Кирилл был первым человеком, который без подтекста подал ему руку.

Кирилл был высоким худощавым мальчишкой, в сравнении с однокашниками он казался инопланетянином, был эрудирован и весел, и, казалось, разбирался во всем, что только могло заинтересовать школьника. Была в нем какая-то особенная искорка, какая-то харизма – он очень легко располагал к себе людей, и всем, кто хоть раз общался с ним, становилось ясно, что этот человек добьется всего, что только пожелает. Он легко влился в школьный коллектив и чувствовал себя в нем совершенно естественно, очень скоро во всех школьных компаниях его стали принимать как своего.

Больше всего Павла удивляло, что на авторитете Кирилла никак не сказался факт их общения. Павел ожидал, что это, по меньшей мере, вызовет негодование у его однокашников, но все случилось с точностью наоборот. Совершенно неожиданно Павел перестал быть изгоем, с ним начали здороваться одноклассники, да и некоторые товарищи с параллели. В своем классе он вдруг получил монополию на информацию о новичке, что на первых порах серьезно улучшило его позиции в обществе.

Впрочем, у всей этой истории была и оборотная сторона. Раньше Павел был изгоем, своего рода мучеником, и у него были стимулы и смыслы для инаковости и ненависти, теперь же он затерялся в тени Кирилла. Конечно, это могло открыть ему некоторые новые перспективы, однако Павел презирал всякого рода змеенышей, паразитирующих на чьей-либо славе. Иной раз Павла пронзала мысль, что ему нужно либо все, либо ничего, иной раз ему казалось, что он даже завидовал таланту своего нового друга. Он никак не мог взять в толк, почему все восхваляют и считают достоинством то, что Кирилл не похож на своих сверстников, ведь ровно те же черты у Павла будили в его товарищах только презрение и служили поводом для постоянной травли.

Хотя все эти мысли – плоды позднейших размышлений, во время же самих этих событий Павел ничего такого и не думал. Он был крайне удивлен и никак не мог привыкнуть к этим неожиданным переменам. Кирилл постепенно завоевывал расположение своих сверстников, его обаянию не могли противостоять даже учителя. Иногда бывало, что из-за его выступлений срывались целые уроки, но никто не протестовал, напротив, некоторые учителя заслушивались его речью настолько, что старались его не прерывать, как бы долго он ни говорил.

На какое-то время в жизни Павла стали появляться новые лица, которые видели в нем короткий путь к новичку. Павлу казалось, что Кирилл собрал вокруг себя всех активных людей школы, только ленивый, наверное, не присоединился к этому стихийному братанию на школьном поле боя. Но для Павла это братание обернулось неожиданным выходом из войны – его постепенно перестали замечать, ему вдруг стало нечему сопротивляться, мир про него окончательно забыл. В душе вдруг образовалось новое доселе неизвестное Павлу ощущение пустоты и бессмысленности. Это затишье, гарантом которого выступал Кирилл, иной раз было мучительнее его прошлой борьбы. Теперь с радара его повседневности исчезли даже враги. И это тотальное одиночество порождало в душе новые противоречия; теперь стало совсем не понятно, где добро, а где зло.

В то время Павел, конечно, не мог еще спокойно обо всем этом рассуждать, поначалу даже не мог найти подходящих слов, все мучился каким-то неопределенным ноющим чувством, будто что-то в его жизни не так. Это новое чувство Павел пытался скрывать от любого постороннего взгляда, на людях старался вести себя подстать настроению коллектива. Иной раз ему даже казалось, будто еще чуть-чуть, и он сам поверит, что все хорошо. Но все его попытки, в конце концов, приводили лишь к бессонным размышлениям. В остальное время он делал вид, что помогал Кириллу социализироваться, хотя и сам прекрасно понимал, что его помощь не требовалась.

Поначалу Павел проводил много времени в разговорах с Кириллом, но у Павла оставалось стойкое чувство, что в этом их общении не было решительно ничего общего. Какое-то время Павел даже начал строить планы объяснений, но все его начинания оказывались тщетными, новое общество, как полагал Павел, основательно убедило Кирилла в собственной исключительности и непогрешимости. Он всегда был на шаг впереди всей жизни, Павел же всякий раз выпадал из контекста, что его ужасно раздражало.