Пригоршня праха. Мерзкая плоть. Упадок и разрушение

Старик сидел верхом в гамаке напротив Тони — сверля его глазами и беззвучно шевеля губами, он повторял каждое слово. Когда в романе появлялся новый персонаж, он говорил: «Скажите еще раз его имя, я его забыл» или «Как же, как же, я ее помню. Она потом умрет, бедная». Он то и дело прерывал Тони вопросами, но вовсе не о деталях быта, что было бы естественно — порядки в канцелярском суде или общественные отношения в ту пору были ему явно непонятны, но, по-видимому, нисколько его не занимали, — а только о персонажах.

— Объясните мне, почему она это сказала. Она правда так думает? Она упала в обморок, оттого что ее нагрел камин или оттого, что прочла в этом письме?

Он от души смеялся всем шуткам, смеялся он и во многих других местах, которые Тони вовсе не казались смешными, просил повторить их по два-три раза, а позже, когда они читали про страдания бедняков в «Одиноком Томе», слезы скатывались у него по щекам на бороду. Замечания он отпускал самые незамысловатые: «По-моему, Дедлок очень гордый человек» или «Миссис Джеллиби не в достаточном количестве заботится о своих детях».

Тони получал от чтения почти такое же удовольствие, как и мистер Тодд.

К концу первого дня старик сказал:

— Вы прекрасно читаете и произносите несравнительно лучше негра. И потом вы лучше объясняете. Я могу подумать, что я снова с отцом.

После каждого сеанса он учтиво благодарил гостя:

— Я получил сегодня огромное удовольствие. Какая печальная глава. Но, если память меня не уводит, все повернется хорошо.

Однако, когда они принялись за второй том, Тони начали приедаться восторги старика, к тому же он окреп, и им овладело беспокойство. Он не раз заводил разговор об отъезде, расспрашивал о каноэ, дождях и можно ли достать проводников. Но мистер Тодд делал глухое ухо и на вопросы не отвечал.

Однажды, перелистывая оставшиеся страницы «Холодного дома», Тони сказал:

— А до конца книги еще далеко. Надеюсь, я успею ее дочитать до отъезда.

— Разумеется, — сказал мистер Тодд, — не беспокойте себя зря. У вас с достатком хватит времени ее закончить.

И Тони впервые уловил в словах хозяина некую угрозу. Вечером, перед закатом, за нехитрым ужином из кассавы и вяленой говядины, Тони возобновил разговор об отъезде:

— Знаете ли, мистер Тодд, пора бы мне вернуться к цивилизации. Я и так слишком злоупотребил вашим гостеприимством.

Мистер Тодд склонился над тарелкой, хрупая кассавой, и ничего не ответил.

— Как по-вашему, скоро мне удастся достать лодку?.. Я говорю, скоро мне удастся достать лодку, как по-вашему? Я вам бесконечно благодарен за все, что вы для меня сделали…

— Друг мой, если я и помогал вам, вы чрезмерно заплатили мне чтением Диккенса. И не надо больше об этом говорить.

— Что ж, очень рад, что вы получили удовольствие от наших чтений. Я тоже, однако мне и в самом деле пора подумать о возвращении…

— Вот-вот, — сказал мистер Тодд, — тот негр был точно такой. Только об этом и думал. Но умер здесь…

Назавтра Тони дважды заводил разговор об отъезде, но хозяин всячески увиливал. В конце концов Тони сказал:

— Извините, мистер Тодд, но мне настоятельно необходимо получить от вас ответ. Когда я смогу достать лодку?

— Здесь нет лодки.

— Ну и что — индейцы могут ее построить.

— Вам придется выждать дождей. Сейчас в реке нет достаточно воды.

— И долго надо ждать?

— Месяц… два…

Они докончили «Холодный дом» и близились к развязке «Домби и сына», когда пошли дожди.

— Мне пора готовиться к отъезду.

— Нет-нет, это невозможно. Индейцы не делают лодки в сезон дождей — у них водится такое суеверие.

— Вы могли бы меня предупредить.

— Разве я это не упомянул? Совсем выронил из головы.

На следующее утро, пока мистер Тодд хлопотал по хозяйству, Тони, изобразив по мере сил, что слоняется без дела, ушел через саванну к индейским хижинам. На пороге одной из них сидела группа пай-ваев. Когда Тони подошел, они не подняли на него глаз. Он обратился к ним на макуши: за время путешествия ему удалось перенять несколько слов, но пай-ваи никак не обнаружили, понимают они его или нет. Тогда он нарисовал на песке каноэ, знаками показал, как работает плотник, потыкал пальцами от них в себя, затем нацарапал на песке контуры ружья, шляпы, некоторых других узнаваемых предметов обмена и знаками же показал, что передаст эти вещи им. Одна из женщин захихикала, остальные продолжали сидеть с тем же непроницаемым видом, и он ушел, так ничего и не добившись.

В полдень за обедом мистер Тодд сказал:

— Мистер Ласт, индейцы сообщили мне, что вы хотели переговорить с ними. Проще сказать им все через меня. Вы понимаете, правда ведь, что они ничего не сделают без спроса у меня. Они считают себя, и во многих случаях вполне основательно, моими детьми.

— Да, кстати говоря, я спрашивал их, как достать каноэ.

— Так они мне дали понять… А теперь, если вы поели, мы могли бы прочесть еще одну главу. Меня очень прихватила эта книга.