Приговор

– Кстати, о главной цели… Ты ведь понимаешь, что у любого из родни тех, кто был убит сегодня в Лемьеже, ничуть не меньше оснований мстить Ришарду, чем у тебя – Карлу? И даже у близких тех, кого специально подставили под грифонские мечи в Комплене…

– Понимаю, – нахмурилась Эвьет. – Но – как ты там говорил, Дольф? Общей справедливости для всех быть не может, и надо просто следовать своим интересам. Я больше не уверена в том, что в мои интересы входит трон для Ришарда. Но в них совершенно точно входит могила для Карла. Кстати, пусть даже беззащитный Комплен был провокацией – никто не заставлял Лангедарга на эту провокацию поддаваться, тем более – в таких формах. Ты ведь не будешь говорить, что он тут ни при чем?

В том, что резня была учинена с ведома и одобрения главнокомандующего, у меня сомнений не было. Пусть Карл и не командовал лично ныне разбитой армией, ее предводитель – как его там, Шарвиль? – очевидно, заранее получил инструкции на такие случаи.

– Ладно, – резюмировала девочка, – я немного посплю, если ты не возражаешь.

Она закрыла глаза и, похоже, моментально уснула. Я улегся на спину, греясь на солнце и глядя, прищурившись, в ясное небо. Но мысли мои были отнюдь не столь светлы и безоблачны. Несколько часов назад я избежал смерти. Не то чтобы совсем уж чудом, но, в общем, вероятность погибнуть была выше, чем уцелеть. Причем даже несколькими способами. Я мог элементарно не выбраться из колодца, например. Если бы солдаты, вытягивавшие ведро наверх, не сбросили его потом вниз. Когда я прыгал, то думал, что в крайнем случае вылезу, упираясь руками и ногами в противоположные стенки. Теперь я понимал, что на это у меня бы просто не хватило сил. Даже подъем по веревке оказался не таким уж легким… Конечно, это была не первая смертельная опасность в моей биографии. И, вероятно, не последняя, несмотря на все мое желание жить в мире и покое. Но – ради чего я рисковал жизнью? Эвелина вовремя напомнила мне мои же слова о собственных интересах. В чем тут мой интерес? В том, чтобы получить жалкие гроши от графа Рануара, если он их вообще заплатит? Вздор, и я сам прекрасно знаю, что это вздор. Уже одна лишь потеря прекрасного коня оставляет меня в заведомом минусе в этой еще не состоявшейся сделке. И если я и прежде подряжался доставить посылку, не рассчитывая на непомерно щедрое вознаграждение, а просто исходя из того, что мне все равно, куда ехать, так почему бы чуток не подзаработать – то, по крайней мере, те посылки не обладали собственной волей, не устремлялись в погоню в прямо противоположном адресату направлении и не втягивали меня в абсолютно не нужные мне авантюры…

С другой стороны, разве не было авантюрой все мое бесконечное и бессмысленное путешествие по охваченной войной стране? Да и вся моя жизнь с первых же ее мгновений, если уж на то пошло… И разве не мог я случайно оказаться во взятом штурмом городе, будь то Комплен, Лемьеж или любой другой, просто странствуя в одиночестве, как всегда? И как знать – не попади я вместе с Эвелиной в Лемьеж, откуда я все-таки выбрался живым, не очутился бы я в то же самое время в другом месте, где меня поджидала куда худшая участь?

Нет, это демагогия. Очевидно, что практически любой поступок может порождать бесконечную цепь – точнее даже, ветвящееся дерево – как добрых, так и дурных последствий, просчитать которые заранее невозможно в принципе. И надо не пытаться объять необъятное, а действовать разумно, исходя из той информации, которой располагаешь.

Так каким же должно быть мое разумное поведение в данной ситуации? Если моя цель – не деньги (а я ведь с самого начала это знал), то что? Обеспечить безопасность Эвьет? Да, мне бы этого хотелось. Из всех людей, которых я встречал после смерти моего учителя, она заслуживала это больше всего. Но это не в моих силах. Я ведь не могу заботиться о ней всю жизнь. (Нет? Ну конечно же, нет!) А Рануар едва ли станет для нее надежной защитой. И даже пока я с ней – насколько я могу ее защитить? "Я остаюсь, Дольф. Если считаешь, что тебе безопасней уехать, я не буду тебе мешать." Вот и вся защита… Я даже не могу отговорить ее от ее планов мести. Потому что это – не детская блажь, а задача, которую поставила перед собой сильная, целеустремленная личность. И неважно, что этой личности всего двенадцать лет. Выходит, что те самые качества, за которые я ее уважаю, не позволяют обезопасить ее по-настоящему. А ведь это, пожалуй, универсальный принцип. Проще всего заботиться о безопасности неодушевленного предмета – носи его за пазухой или, еще лучше, запри в сундук покрепче, вот и все. Почти так же обстоит дело с ручным животным или покорным рабом. Но невозможно надежно обезопасить свободную и достойную личность, не посягая на ее свободу и достоинство. Такой личности можно помочь – когда советом, когда делом – но не более чем.