Приговор

Деревенька, в которой я задавал свои вопросы в последний раз, стояла у пересечения дорог (справа от нашего пути теперь тянулась заросшая лесом равнина, зато холмы бугрились слева; тракт, почти перпендикулярный нашему, выныривал из леса и скрывался между холмами). Однако никакого заведения для проезжающих, какие часто ставят у перекрестков, здесь не было. Сами же бедные, ушедшие в землю почти по окна крестьянские домики не внушали мне энтузиазма, поэтому, несмотря на близость заката, мы продолжили путь – тем более что, по словам местных, "какой-то трактир" впереди все же должен был быть, правда, назвать расстояние до него они затруднились.

Мы проехали еще несколько миль. Небо над нашими головами оставалось ясным, но вдоль горизонта протянулась непрозрачная синяя полоса, почти не отличавшаяся цветом от остального небосвода, однако уже стесавшая нижний краешек оранжевого солнца. Длинные тени холмов растопыренными пальцами тянулись к дороге. Никаких построек впереди по-прежнему не было видно.

– Похоже, нет тут никакого трактира, – проворчала Эвьет. – Мне эти деревенские сразу не понравились.

– Ну, строго говоря, они сказали "там дальше". Где-нибудь между их деревней и северным полюсом какой-нибудь трактир определенно есть, – усмехнулся я.

– Может, они в сговоре с разбойниками и специально посылают путников на ночь глядя по этой дороге, – настаивала Эвелина.

И такой вариант нельзя было исключать. Впрочем, лес, все еще тянувшийся справа, все-таки отстоял от дороги достаточно далеко. В холмах, наверное, можно было при желании спрятать целую армию – но и это имело смысл лишь для нападения на, как минимум, большой и неповоротливый караван, а не на одиноких путешественников. От любой угрозы как справа, так и слева мы бы ускакали быстрее, чем враги достигли бы дороги. Критически посмотрев по сторонам, я вновь перевел взгляд вперед и вздрогнул.

Дорога перед нами полого поднималась вверх, а примерно через милю подъем вновь сменялся спуском. И – очевидно, только что вынырнув из-за этого перевала – навстречу нам ехали всадники. Их шлемы оранжево горели в лучах закатного солнца. Сперва их было всего шестеро, и я подумал, что это простой кавалерийский разъезд. Но, когда дистанция между нами сократилась на три сотни ярдов, над перевалом показались задранные копья и шлемы новых конников. И их было больше, гораздо больше. Они текли по дороге навстречу нам сплошным потоком, и конца им не было видно. Не разъезд, не отряд – армия!

Я остановил коня. В первый миг мелькнул страх, что это могут быть каким-то образом прорвавшиеся сюда грифонцы, но затем я разглядел знаменосца. Полотнище посерело от пыли, к тому же тень ближайшего холма уже накрыла дорогу, однако не приходилось сомневаться, что геральдический зверь на флаге светлее, а не темнее фона.

Эвелина тоже всматривалась в движущееся навстречу войско из-за моего плеча.

– Красно-черный штандарт, – рассмотрела она очередную показавшуюся над перевалом хоругвь. – Это знамя Рануара.

– Что ж, выходит, мы встретили их даже раньше, чем ожидали, – констатировал я. – Но почему они едут нам навстречу? Был бой, и их разбили?

– По-моему, их слишком много для разбитого войска, – возразила Эвьет. – Вспомни, как выглядели остатки грифонской кавалерии.

– Поражение не всегда означает разгром подчистую… Ладно, думаю, сейчас мы все выясним. Только надо делать это осторожней, чтобы нас не сочли шпионами.

Мы съехали на обочину, освобождая дорогу войску. Головной дозор проскакал мимо, не обращая на нас внимания; затем мимо проехали первые всадники основной колонны во главе со знаменосцем, а из-за перевала продолжали появляться все новые и новые бойцы. За легкой кавалерией ехали рыцари в латах, следом топтала пыль пехота (самая многочисленная часть почти любого войска), за ней тянулись повозки обоза, дальше – вновь легкая конница, это уже прикрывающая тыл… Нет, здесь было отнюдь не две тысячи, даже и не пять. Зря я скептически отнесся к словам селян из окрестностей Нуаррота. Пожалуй, даже и не десять тысяч, а все двенадцать.

Конечно же, после двадцати лет войны одно лишь графство, даже обрекая себя на голод, не могло выставить такое количество бойцов. Не иначе как под командование Рануара были переданы сводные силы, подтянутые с востока. Что лишний раз свидетельствовало о масштабах нынешних событий.

Событий, еще не достигших кульминации. Разбитым это воинство явно не выглядело. Люди были измотаны многочасовым переходом (похоже, что назад граф гнал свою армию быстрее, чем вперед), пыль покрывала их угрюмые лица, одежду и доспехи, сапоги нестройно шаркали, копья и пики колыхались вразнобой – но я не видел ни побитых лат, ни окровавленных повязок, да и в рядах пик, пусть и топырившихся враскоряку, не было пробелов – а после боя, даже победного, многие древки оказываются сломаны. Эта армия явно еще не была в сражении.