Приговор

курсу, хорошо ее освещает. Скорее всего, сокращая разрыв с нами, всадник

просто загнал своего скакуна так, что тот даже не успел остановиться -

умер прямо на бегу. Даже лошадиное сердце может не выдержать…

— Он не встает, — поведала Эвьет, все еще глядя назад и имея в

виду, конечно, всадника.

— Кто-нибудь из них остановился ему помочь?

— Нет! Перепрыгнули через него, чуть не затоптали!

Ну еще бы. У них есть задача поважнее. Даже его огнебой так и

оставили валяться на дороге, а уж это куда существенней какой-то там

человеческой жизни. Приказ Йорлинга на сей счет поблажек не допускает,

но тут два приказа вступают в противоречие. Наверное, надеются подобрать

на обратном пути.

Подъем, наконец, закончился, хотя и не сменился спуском, как я

ожидал. Впереди, у самого горизонта, я различил несколько слабо

светящихся искорок — видимо, огни какого-то поселения. Нам, конечно,

нечего было надеяться найти там убежище, но в любом случае дорога вела

туда.

По словам Эвьет, продолжавшей наблюдать за нашими преследователями,

теперь среди них не было явного лидера. То одному, то другому удавалось,

нахлестывая коня, вырваться вперед и сократить разрыв — но и я, погоняя

Верного, всякий раз вновь восстанавливал status quo. Больше я, а точнее,

мой конь, уже не подпускали их на дистанцию, удобную для стрельбы.

Конечно, даже короткоствольный огнебой вполне может поразить цель с

сорока-пятидесяти ярдов — но не в условиях бешеной скачки как стрелка,

так и мишени.

Какое-то время сохранялось это неустойчивое равновесие. Мы

сражались за свою жизнь и свободу, наши преследователи, в общем-то, тоже

— Ришард не простил бы им провала. Но, наконец, несмотря на все их

усилия, Верному удалось добиться большего: разрыв снова стал постепенно

увеличиваться.

Меж тем впереди росли очертания средней величины города. Огни,

которые мы видели издали, горели всю ночь на его стенах и башнях, дабы

вражеский лазутчик не смог перебраться через стену незаметно для стражи.

Ворота, разумеется, были закрыты, и никто не впустил бы нас внутрь — да

я и сам не стал бы искать спасения в таком месте. Хватит с меня Лемьежа.

Но те, кто гнались за нами, рассуждали иначе. Они были

йорлингистами, и они преследовали людей, скакавших в направлении

лангедаргского города — вполне естественно, что они заподозрили, будто

он и является нашей целью. И, конечно, сколь бы ни были истощены

грифонские силы, пятеро всадников, даже с огнебоями, едва ли могли

совладать с бойцами городского гарнизона, вздумай те открыть ворота и

прийти нам на помощь. Пара десятков — да, но не пятеро.

Грохнул выстрел. За ним почти сразу — второй и третий. Понятно.

Последний довод императоров. Если не удается заполучить мои знания -

хотя бы гарантировать, что они не достанутся никому.

— Жми, Верный! Жми!!!

И он жал. Он мчался так, словно не было этих долгих часов

изнурительной скачки. Летел, с каждым ударом копыта, с каждым ударом

своего могучего сердца уменьшая шансы для стрелков и увеличивая их — для

нас.

Он мчался, а я считал выстрелы. Семь… Восемь…

— Дольф, их четверо! Один отстал, остановился!

Интересно, успел пострелять отставший? Хорошо, коли нет — тем

меньше зарядов остается у тех, кто еще скачет. Десять… Одиннадцать…

Одиннадцать пролетевших мимо смертей. Идиотское, по сути, чувство -

когда по тебе стреляют из тобою же созданного оружия…

Вот и городские ворота. Нет, конечно, расплющиваться о них мы не

собираемся. Ну, куда — влево, вправо? Влево. Луна уже сдвинулась к

юго-западу, так что так мы дольше останемся в тени.

На повороте они сократили разрыв. Двенадцатый выстрел высек искры

из камня городской стены справа от нас. Черт, это было близко!

Теперь мы мчались вдоль городской стены, окунувшись в лунную тень.

Я очень надеялся, что нас не станут обстреливать со стен. Действительно,

хотя выстрелы не могли не привлечь внимания караульных, я не слышал

тревожного колокола. Численность всадников, к тому же явно занятых

выяснением отношений между собой, не внушала местным опасения.

Интересно, здесь уже слышали об огнебойном оружии, или теряются в

догадках по поводу громких звуков, не приносящих, однако, вреда?

Пока не приносящих.

Ну, где еще четыре выстрела? Давайте, ребята. Еще четыре промаха -

и можете ехать домой.

Но они тоже это поняли. И потому не стреляли. Каждый, очевидно,

берёг по последнему заряду — на случай, если все-таки представится

верный шанс.

Мы обогнули город с востока. Южных ворот у него не оказалось — как,

соответственно, и продолжающегося в эту сторону тракта. К югу от города

простирался лес. И в этот лес уходила не то чтобы дорога — скорее,

тропа.

Туда.

По бокам замелькали деревья. Не слишком частые, однако, чтобы среди

них легко было спрятаться — особенно сейчас, когда нет листьев. С другой

стороны, по этому лесу, похоже, вполне можно скакать верхом, даже

покинув тропу. Это наш шанс. Давай, Верный, еще немного! Оторваться так,

чтобы они не видели, где и куда мы свернули — а дальше в ночном лесу,

даже редком, нас не найти.

Луна уже клонилась к закату, растягивая по земле черную сетку

теней. Где-то протяжно заухал филин. Как же все-таки х-х-холодно, черт!