Приговор. Книга 3

Клэр могла сдерживать слёзы с тем же успехом, с каким могла изменить прошлое. От мужчины с тёмными глазами, одетого в костюм в своём поместье, до мужчины сегодняшнего, положившего голову на их будущего ребёнка в её животе — огромная дистанция. Она сделала это возможным или жизнь? В конце концов и она не была той же женщиной, которая стояла в голубом платье и в голубых туфлях на высоких каблуках и тряслась от страха. Было это заслугой Тони, или это заслуга жизни? Мужчина, который избегал красок и эмоций, не захотел бы женщину, которой была сейчас Клэр. И женщина в голубом платье не захотела бы ничего общего с мужчиной, который ласкал сейчас их будущего ребёнка. Так что, сказать, что они изменили друг друга, будет не совсем правильно, да и слово «изменение» было бы сильным преуменьшением произошедшего.

Стоя в лучах заходящего солнца, утопая ногами в песке, Клэр с любовью смотрела в самые глубокие тёмные глаза. Темнота их больше не была предвестником гнева. Годы назад темнота была другой — это была пустота, а вернее — лишённость чего бы то ни было, отсутствие. Тогда его глаза были окнами в бездну, полную мук, находящую выход только в гневе и жестокости. Теперь в тёмно-карем взгляде напротив не было пустоты. Они лучились чувствами, которые пустые глаза не поняли бы. Новая темнота бурлила всепоглощающей страстью, которая была способна непостижимым образом зажечь Клэр с одного взгляда. Этот взгляд светился любовью и восхищением, гордостью и пониманием, печалью и сожалением, затягивал её в свою глубину, предъявлял права на неё, обещал выполнение любого её желания. Этот взгляд был окном внутрь мужчины, который однажды поставил подпись на салфетке, которая, как он знал, была контрактом. Но он, уважаемый бизнесмен, забыл одно важное правило — он забыл прочитать мелкий шрифт. Это не был контракт на владение другим человеком, это было соглашение на приобретение души.

Процесс овладения был долгим и болезненным со спорами и диспутами о сути контракта, но в конце всего душа нашла себе пристанище — внутри самого бизнесмена. Больше не были чётких правил, и мир не был чёрно-белым. Теперь превалировал цвет, особенно оттенки зелёного.

Бриз разносил эхом глубокий голос Френсиса. Клэр припомнила день 2010-го года, когда ей был задан тот же вопрос:

— Берешь ли ты этого мужчину в законные мужья, чтобы любить и почитать в богатстве и бедности, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас? — Её ответ не изменился. Несмотря на все травмы и жажду нарушить это обещание, данное три года назад, Клэр подозревала, что глубоко в сердце она никогда не хотела этого. Эта церемония была лишь подтверждением того прежнего обязательства и обещанием лучших взаимоотношений. Клэр наконец-то легко дышалось, когда она стояла тут в своём длинном белом сарафане, раздувавшемся вокруг ног. Возможно, она подсознательно планировала всё это, заказывая себе новую одежду. Давящее чувство в груди исчезло и солёный воздух проникал глубоко в лёгкие.

Клэр молилась одновременно с Френсисом. Это была молитва хвалы и благодарности. Она призналась, что ей не нравились некоторые части путешествия, но конечный пункт был настоящим раем. Френсис провозгласил их союз действительным и Клэр и Тони поцеловались. Когда он выпрямился, она увидела дьявольскую ухмылку на его лице.

— Миссис Роулингс, Вы снова принадлежите мне, — прошептал он.

Острый ответ чуть не слетел с её языка, но она проглотила его и улыбнулась своему красавцу мужу, решив, что остроумию не место посреди венчания. Но этого и не требовалось. Блеск глаз Тони сказал ей, что он знает её ответ и любит её так же сильно за сдержанность, как и за озорство.

Мадлен каким-то образом умудрилась найти время, чтобы испечь торт. Раз Клэр нельзя алкоголь, то это даже не обсуждалось. Они вчетвером праздновали свадьбу тортом и лимонадом. Клэр было интересно, было ли 27 октября теперь их днём свадьбы, и значит ли это, что 18 декабря больше не было. Возможно, они решат праздновать обе даты. После поздравления Френсис и Мадлен попрощались и оставили молодоженов одних.

В своих апартаментах они нашли охлаждённые фрукты и виноградный сок. Но не это вызвало хихиканье Клэр и дьявольскую ухмылку Тони. Это случилось, когда Тони вытащил из кармана своих льняных шортов чёрную атласную маску и выгнул бровь. Тут уж она не смогла сдержаться. Он прятал это в своём кармане на протяжении всей церемонии!

— Я думала, ты хочешь, чтобы я вступила в брак с широко открытыми глазами?

Каждый его плавный шаг сокращал дистанцию между ними и натягивал невидимый шнур в груди Клэр. Её чувствительные соски заныли, когда муж подтянул её к себе и их тела соприкоснулись. С ухмылкой Тони ответил: — Это, миссис Роулингс, была метафора.

Взглянув наверх в его красивое лицо, Клэр распахнула широко глаза и ответила:

— О, надо же, а я поняла буквально.

Наклонившись, он приблизил свои губы к её. Она закрыла глаза и почувствовала сладкое соединение их губ. Она ещё не успела глотнуть воздуха, когда его зубы поймали её нижнюю губу, и она ахнула.