Приговор (ЛП)

— Большая я?

— Ты знаешь, что я имею в виду. Теперь, в первую очередь — вернемся к твоему рождественскому подарку.

— Да?

— Ну, Рождество не будет привычным. Фил однозначно не может попросить Кэтрин прогуляться по нашей спальне, но он видел твоё обручальное кольцо. В конце концов, именно он был тем, кто выкупил его и доставил мне.

Голос Клэр оживился.

— Ты подаришь мне обручальное кольцо на Рождество?

— Более того, Фил будет здесь менее чем через неделю. Я подумал, что тебе может понравиться компания, и, поскольку он единственный, на кого мы можем рассчитывать, мой выбор был несколько ограничен.

Она обняла его за шею.

— Мне нравится! Спасибо. — Затем на неё снизошло озарение, — Но подожди, что я могу подарить тебе на Рождество?

Целуя ее в губы, он сказал: — Я не привередлив. Девочку или мальчика — меня устроит.

— Но я должна родить не раньше второй недели января. Ты примешь подарок позже?

— Только при одном условии.

— Ага, теперь есть условия на подарки?

— Да, моя дорогая, и прежде, чем ты начнёшь что-то говорить этим красивым, умным ротиком, позволь мне заметить, что это не подлежит обсуждению. Я настаиваю.

Она пожала плечами.

— Очень ультимативно, но, полагаю, я к этому привыкла — чего ты хочешь?

— Чтобы с тобой ничего не случилось, пока не прибудет мой подарок. Я тоже кое-что читал. Я подумал, может быть, если Фил будет здесь, если нам что-нибудь понадобится, ну, этот человек очень находчив.

— Со мной все будет хорошо.

Она поцеловала его в щеку: — Но мне нравится, что ты проявляешь заботу.

— Моя дорогая, ты моя единственная забота.

Клэр снова ощутила тянущее чувство.

— О, я думаю, что кто-то еще тоже хочет стать твоей заботой.

Глава 35

Сентябрь 2016

— Истина приобретается как золото — не тем, что она приращивается, а тем, что отмывается от него всё то, что не золото.

Граф Лев Толстой

13 Сентября 2016 г.

Прошлой ночью я была в таком шоке, что не могла писать. Мне нужно было обдумать всё, что произошло, перемолоть в голове, понять. К тому времени, когда я довела Клэр до её палаты, она уже не разговаривала. Я не понимаю. Она все еще слышала меня, время от времени она поднимала на меня глаза, и в них был отклик. Затем она отводила взгляд.

Я решила, что она проверяет меня. Она знала, что я знаю её историю. То, что она осознавала окружающее, было ново, этого не было ещё в прошлом месяце, неделю и даже день назад. Если она не готова открыться остальным, то не моё дело выдавать её. Мне лишь была ненавистна мысль, что меня не будет рядом, когда ей нужно будет преодолеть это.

Я еду на мой последний рабочий день. Я решила, что должна сделать это для Клэр — позволить Эмили уволить меня. Муж напомнил мне прошлой ночью, что я нарушила предписание о соблюдении дистанции. На самом деле, я забыла об этом, что по-своему даже комично. Вся эта операция прошла через столько разных этапов — любопытство, журналистское расследование, осознание вины и, наконец, агонию дружбы. Никто не поверит, что я отказалась от репортажа ради Клэр. По крайней мере, сидя в камере, я буду знать правду.

Клэр шагала по привычной траектории вдоль кровати. С тех пор, как она обрела голос прошлой ночью, ей хотелось им пользоваться. Она раздумывала, не поговорить ли с кем-то из окружающих, но боялась. Было так много того, что она не могла вспомнить, так много пустот и так много вещей, которые не имели смысла. Было очевидно, что эта клиника, как называла её Мередит, была психиатрической. Ей вспоминались разговоры об этом. С каждым днем всплывало все больше воспоминаний. Одни были отчётливее других. Она вспомнила, как Тони говорил, что психиатрическая лечебница нужна, чтобы защитить её. Поэтому её держали тут? Чтобы защитить?