Приговор на брудершафт

– Меня интересует ваше, именно ваше видение того, что происходило в квартире Дерябиных. Излишне натуралистические протоколы допросов Буглеева не могут передать внутренней атмосферы в квартире. Следователь Буглеев увлекся интимной стороной дела и не смог отразить отношения между участниками этих давних событий.

– Зачем это вам? – начала приходить в себя библиотекарша.

– У моего руководства есть все основания полагать, что гражданин Долматов осужден незаконно. Расследование судьбу Долматова не облегчит, но поможет нам выявить тактические упущения в работе следственных органов. От вас требуется рассказ в произвольной форме о том, как вы были приглашены к Дерябиным и что там происходило, с вашей точки зрения. Были ли какие-то намеки, что Екатерина Дерябина хочет сфальсифицировать обвинение и посадить Долматова за преступление, которое он не совершал.

– Буглеев заверил, что вина Долматова доказана, и никакие увертки ему в суде не помогут.

– Давайте не будем вдаваться в юридическую сторону дела и анализировать доказательства. Меня интересуют не они, а взаимоотношения в коллективе, случайно сложившемся восемь лет назад.

Осокина задумалась. Виктор не торопил. Начало разговора складывалось благоприятно, так что форсировать события не стоило.

– Почему вы пришли сюда, а не вызвали меня к себе… на работу? – спросила она.

– Вы хотите получить повестку? – «удивился» Воронов. – Я собирался оставить наш разговор в тайне и не выносить на всеобщее обсуждение интимные подробности… Но как хотите! Я могу выписать повестку, и тогда вам придется объясняться с руководством, что вы натворили и почему вас вызывают не в милицию, а в более солидную организацию.

– Нет-нет! – спохватилась Осокина. – Я не это хотела сказать. Я ценю ваше чувство такта, но сейчас неподходящее время для разговора. Мне надо ехать за ребенком в детский сад, а потом еще полчаса добираться до дома… – Библиотекарша вновь задумалась. – Если я предложу вам встретиться в субботу в общежитии, в комнате моей подруги, это не будет выглядеть вызывающе? Домой к себе я вас пригласить не могу. Муж уехал в командировку, соседи любопытные, вместо откровенного разговора я буду нервничать.

– Я готов встретиться где угодно.

– От меня не потребуется подписывать какие-либо документы?

– Я занимаюсь реконструкцией событий, а не восстановлением справедливости. Законность – это по части моих боссов, а мой удел – встречаться с людьми и добывать сведения. По результатам нашей встречи я даже справку выводить не буду. В общем отчете укажу ваше мнение, без ссылки на фамилию источника. Конфиденциальность прежде всего!

Осокина назвала адрес и время встречи. Воронов попрощался и поехал в школу. По пути он попытался просчитать риски, которые может принести предстоящая встреча, и решил, что ничем особенно не рискует.

«Если меня задержат в общежитии, я скажу, что познакомился с Осокиной на улице, она предложила встретиться в уединенной обстановке. Я согласился. Почему бы мне не познакомиться поближе с хорошенькой женщиной? Ах, у нее муж есть? Не знал. Мои сочувствия ему».

На ужин Воронов не успел. Заботливый Рогов принес из столовой яйца, хлеб, масло. Вскипятив чай, Виктор подкрепился, стал обдумывать дальнейший план действий.

– Ты во сколько думаешь прийти? – спросил Рогов. – Завтра в школе дискотека. Можем познакомиться с кем-нибудь.

– Рад бы развеяться, да не могу! Завтра у меня важная встреча.

– Ворон, ты скоро чокнешься с этим Делом! Сожги его и забудь.

– Не могу. Оно засосало меня, как трясина, как жернова. Пока я не размотаю этот клубок, не успокоюсь.

13

По субботам, после занятий, в школе была генеральная уборка. Курс Воронова отмывал четвертый этаж учебного корпуса и лестничный пролет до первого этажа. Виктор хотел в эту субботу увильнуть от мытья полов, но не удалось. Оттирая ступеньки, он считал минуты до окончания уборки. Наконец Трушин скомандовал: «Готово! Можете расходиться». Воронов рванул в общежитие. За пару минут он переоделся в гражданскую одежду, сунул удостоверение в карман и призадумался: «А стоит ли его брать? Осокина считает, что я из КГБ. Если она задумает провокацию, то ее сообщники обыщут меня и не поймут, кто я такой на самом деле. Пока они будут строить предположения, я приглашу их прогуляться до управления КГБ и там установить мою личность. Ни один псих в КГБ не пойдет. Отсюда вывод – удостоверение надо оставить».

Всю дорогу до места встречи Воронов ощущал себя «раздетым», настолько он привык иметь удостоверение под рукой. Только у крыльца девятиэтажного панельного общежития он заставил себя забыть о пустом кармане.