Приговор некроманту

Заинтересовало меня в окне не что иное, как картина, которую я приметил в комнате на стене. Там я увидел знакомое лицо. Решив убедиться в этом, я стоял рядом с дверью и мучительно соображал, как туда попасть. И тут опять все случилось как бы без моего участия. Моя неприкаянная рука-альбинос уверенно легла на печать, и, повинуясь одной только ей известной силе, вдавила ее в дверное полотно. Что-то внутри загрохотало, задвигалось, послышалась работа механизмов, и преграда медленно откатилась в сторону.

С замирающим сердцем я шагнул внутрь и, не обращая внимания на то, что творится вокруг, уставился на полотно в тяжелой деревянной раме. Занимало оно всю стену и изображало четырех закадычных друзей. Об их взаимной приязни можно было судить по позам и улыбкам. Все они стояли, обняв друг друга за плечи, и художник, перенесший этот момент истории на холст с помощью кистей и красок, оказался знатоком своего дела. Каждая пуговица, каждая деталь одежды, самая крохотная морщинка или седой волос в бороде были выведены настолько достоверно, что, казалось, еще миг – и четверка друзей сойдет со стены и встанет рядом с тобой.

Впрочем, и это не было так интересно, как то, что повлекло меня в эту комнату. Интересовал меня один персонаж. Его черты, лоб, скулы, морщинки в уголках глаз и даже прическа были точной копией моей физиономии. Однако не той, которую я имел удовольствие носить сейчас, а старой, из мира не магического, а обычного. Из той самой жизни, которую я начал потихонечку забывать. Рядом со мной прежним стоял улыбающийся Крос, Красный маг, и я по-дружески положил ему руку на плечо. Рядом находилась парочка, чьи лица были мне незнакомы. Эффектная девица в плаще, с длинными, струящимися волосами, и смешной низкорослый, можно сказать, азиат. Все примерно одного возраста, все в почти одинаковой одежде, за тем лишь исключением, что азиат и девушка были в белых плащах, а моя копия и Крос в черных.

Внизу можно было прочесть подпись художника, и год, когда была написана картина. Если судить по местному летоисчислению, то с момента ее написания прошло, по меньшей мере, несколько сотен лет.

Глава 24. Правда, затерянная в веках

От увиденного голова моя пошла кругом. Я опустился на, так кстати подвернувшийся, стул и попытался понять, что же передо мной было. Больше всего изображение на стене походило на выпускную фотографию, старых школьных или институтских друзей, и выражения на их лицах не были поддельными. Встав, я огляделся и решил перевернуть эту комнату вверх дном, но докопаться до истины. Широкий письменный стол с ящиками я буквально выпотрошил, перевернул и перетряхнул все книги, обстучал все подозрительные места и в конце концов наткнулся на альбом с зарисовками, где и обнаружил эскиз портрета. На обороте альбома имелась дарственная надпись, гласившая «юной Софье, белому магу с большим будущим, от придворного художника Карлоса Альенто». С десяток удивительно красивых, но в данный момент бесполезных рисунков, мною были пролистаны, и я остановился на хорошо сохранившейся карандашной копии. Часть листа была девственно чиста, и только чей-то убористый почерк в самом углу вещал:

«Звездам Магической Академии славного города Илинора – Софье, по прозвищу Полоз, Серджо, по прозвищу Ворон, Кросу, по прозвищу Сокол, и Ли, по прозвищу Нетопырь».

Было совершенно очевидно, что Софье, Зеленому Полозу, в действительности оказавшейся женщиной, настолько понравилось изображение, что она заказала себе его в красках и с гордостью повесила на стену собственного кабинета. Смущало еще и то, что Крос, стоящий рядом с Серджо, носил черные одежды. Я осмотрелся, обозревая весь тот разгром, который учинил, и представил, в какой ярости будет магиня, когда посетит свою болотную резиденцию, и насладиться эффектом мне не дало землетрясение, если такое вообще может быть в этих краях.

Едва я захлопнул папку с рисунками, как в унисон звуку пространство вокруг поплыло и здание ощутимо тряхануло. Тряхнуло снова, ощутимо сильнее, и люстра под потолком опасно покачнулась, а стоящие на постаментах статуэтки барашков и котиков с мелодичным звоном посыпались на пол. Ударило вновь, да так, что по стенам пошли трещины и с потолка на голову посыпалась побелка. Я ринулся прочь, ища Фалько и Кобу. За инфернальную кошку я почему-то в тот момент волновался меньше всего. С парочкой гном – принц я столкнулся посреди круглого зала. Его высочество и низкорослик, сгибаясь под тяжеленными мешками, волокли награбленное на выход, и землетрясение их, похоже, тоже застало врасплох.

– Валим отсюда! – заорал Фалько и бросился на выход, а мы с гномом дружно последовали за ним.

Едва последний грабитель покинул здание, как все успокоилось, а точнее – жилище Зеленого Полоза перестало ходить ходуном. Однако звук надвигающегося урагана ничуть не ушел, а сменился на нечто и вовсе непередаваемое. Рядом снова материализовался инфернальный помощник и в ужасе закрутился на месте.