Приговор судьи

Тело подполковника все еще сохраняло энергию его неистового рывка, которую Андрюха превратил в свое оружие. Загребельный со всей дури влетел в проклятого пулеметчика. Мощное плечо чекиста ударило противника в грудную пластину и сделало то, чего до этого не смогли пули. Рожденный чудовищной фантазией головастых, монстр покачнулся, беспомощно взмахнул руками и тяжело повалился на спину. При этом имплантированный пулемет выпустил новую длинную очередь, которая оборвала жизнь еще кого-то из «серых». Предсмертный вопль этого человека подстегнул меня, будто удар кнута. Цирк-зоопарк, да что ж такое?! Сколько же эта падла может нас убивать?!

Отчаянно приказывая своим одеревеневшим мышцам работать так, как они это делали лет двадцать назад, я поднялся на ноги. Но, как видно, ушедшие годы не вернешь, сколько не приказывай. Полковник Ветров только собирался отправиться на помощь другу, а его сын уже вовсю делал именно это. Олег и Загребельный навалились на поверженного врага и, рыча от натуги, пытались удержать того, не дать поднять ствол смертоносного пулемета, который то и дело харкал огнем и сталью.

Глядя на эту свалку, я вдруг понял, почему головастые имплантировали бойцу именно танковый пулемет. Во-первых, его нельзя было отобрать и использовать. Во-вторых, спуск производился через электрический кабель, вживленный в тело и наверняка каким-то хитрым образом подключенный к самому мозгу. Таким образом, этот жуткий гибрид человека и машины мог продолжать эффективно сражаться в самых сложных условиях, и остановить его… Пожалуй, единственный способ остановить его – это прицельный выстрел в голову. Я покрепче стиснул в руке пистолет, намереваясь именно это и проделать, как вдруг прямо около меня из клубов тумана вынырнула еще одна облаченная в грязный камуфляж фигура.

Я даже толком не успел разглядеть своего нового противника. Мне хватило лишь вида вороненого дульного тормоз-компенсатора, который плавно и неспешно, словно в замедленном кино, пополз в мою сторону. Хотя, скорее всего, все это мне только показалось. На самом деле события разворачивались с головокружительной быстротой: и появление второго подкидыша, и направленный на меня автомат, и облако свирепого клубящегося пламени, которое в долю секунды поглотило моего врага.

Как раз близость огня, его жар и вывел из оцепенения, заставил пригнуться, шарахнуться в сторону. Сделал я это очень вовремя, поскольку подкидыш все же успел нажать на спуск и резануть пространство перед собой длинной автоматной очередью. Хорошо, что к этому моменту наши люди уже успели рассредоточиться, и пули ушли в пустоту, так и не отведав горячей человеческой крови. Что же касается их господина, то охваченный кровожадным пламенем тот рухнул на землю и в безуспешной попытке сбить огонь стал кататься по ней.

Танкисты как никто другой знают, что значит быть сожженным заживо. Мне самому несколько раз доводилось становиться свидетелем этой жуткой смерти. Наверно поэтому сразу бросилась в глаза неправильность всего происходящего. Объятый пламенем подкидыш не кричал, а лишь надрывно хрипел. Он старался сбить огонь и действовал при этом вовсе не под влиянием паники или боли, а совершенно осмысленно. Правда, у него хрен что получалось, поскольку мой фирменный коктейль просто так не потушишь. Но все же человек… вернее тот, кто когда-то был человеком, не прекращал своих отчаянных попыток.

Цирк-зоопарк, что же эти сволочи делают с людьми?! Я подумал об этом и вдруг всем нутром почувствовал страх исходящий от подкидыша. Черт побери, а ведь он все, абсолютно все понимает! Да, головастые освободили его от боли, лишили памяти, дара речи, но не разума. Он уже не видит и не слышит, но совершенно точно знает, что именно сейчас сгорает его кожа, мышцы, внутренности, кости и боится, просто умирает от ужаса.

В сердце будто вогнали острую иглу. Я почувствовал сострадание и жалость к этому существу, а потому рывком вскинул пистолет. Три пули в грудь, это все, чем полковник Ветров смог помочь своему бывшему боевому товарищу, с которым может еще пару лет назад сражался плечом к плечу.

Возможно, свидетели этого поступка надумают меня упрекнуть, скажут, что я попусту потратил драгоценные патроны. Ну и что?! Наплевать! Я поступил так, как был должен. Мой быстрый угрюмый взгляд именно это и растолковал Кальцеву, который замер рядом, крепко сжимая в руках брандспойт самодельного огнемета.

– Ма-а-кс! – трубный рев Лешего мигом напомнил о том, что схватка еще далеко не окончена.

– Держитесь! – мы с разведчиком одновременно рванули туда, где в клубах пыли и тумана на земле барахтались едва различимые фигуры.

ПКТМ уже не стрелял. В то что закончились патроны, верилось с трудом. Скорее всего, кому-то из наших удалось вырвать пулеметную ленту. Само собой это была удача, но, с другой стороны, кто его знает какой фортель выкинет подкидыш, лишившись своего основного оружия, какие еще сюрпризы заложены в его основательно переделанных потрохах?

– Держи! Он тянется к скобе!