Приговор

  Иван Егорович заварил чай, закурил еще одну сигарету. Он любил крепкий чай с сигаретой. Откуда эта привычка, которую почему-то называют уголовной? Нет, не чифирь пил Захаров, просто крепкий чай. На прошлой неделе он случайно нашел в старой записной книжке телефон Нины Новиковой с выходом из облцентра на ее район, на юге области. Не зная почему, он тогда как-то машинально набрал номер из своего рабочего кабинета на заводе. Набрал и все. На удивление дозвонился он очень быстро, после нескольких гудков подняли трубку. Было около шести часов вечера.

  - Алло, - ответил незнакомый детский голос девочки.

  - Позовите, пожалуйста, Нину Никаноровну Суховерхову, - на "вы", сильно волнуясь, попросил девочку Захаров.

  - Они не живут здесь, - ответил детский голос.

  - Не может быть. Она оставила мне этот телефон, - Иван Егорович даже растерялся.

  - Кто там? Нину спрашивают? - услышал Захаров в трубке взрослый женский голос.

  - Алло! - незнакомая женщина. - Вы Нину спрашиваете? Она еще в августе уехала с Петей в город. Живут там. Где работает? Я точно не знаю, извините. Она недавно нам звонила, где-то в совхозе за городом. Даже говорит, работает по специальности зоотехником.

  Весть о том, что Нина уже три месяца живет в их городе, просто ошеломила Ивана Егоровича. Он даже растерялся, не нашел, что ответить разговорчивой женщине с характерным южным оканьем в речи.

  - Что ей передать? Кто звонил? Я, к сожалению, не знаю ее городской телефон, - поинтересовалась женщина.

  - Спасибо. Большое спасибо, - поблагодарил Иван Егорович. - Я знаю. И повесил трубку.

  Тогда, в тот вечер, он не нашел ее городской номер, он записал его в другую книжку, но помнил, что переписал в специальную для знакомых, имеющих телефоны, еще написал: Суховерхова Н.Н. - сестра Владимира. Он не боялся ревности жены, да она уже, наверное, не способна ревновать. Ревновать - это любить, в своем роде просто выработанная многими годами осторожность всегда писать так, чтобы было несколько вариантов объяснить, кто этот человек. Даже если ты полностью уверен, что никто не будет рыться в твоей записной книжке и не спросит, что это за номер. Но а вдруг. Иван Егорович с годами довел эти привычки до автоматизма: не говорить лишнего в узком кругу, не оставлять записки, которые можно истолковать двояко. Сама система, где каждый контролирует каждого или даже невольно следит, оставляет отпечатки в душе, в сознании. Так жили все в их круге.

  Иван Егорович был активным дружинником по поиску коммунистов, посещающих церкви, хотя сам он, как недавно признался дочери, не только не разделял взглядов о вредности религии, но и считал, что вера учит людей добру. Но у коммунистов был свой Бог. Он доложен быть один - Ленин, и любая попытка поколебать их Бога, пусть еще и не сознательная вера, а просто вызванная каким-то горем или радостью у коммунистов о Боге Небесном, причисляла таких людей к потенциальным врагам. Даже если ты знал этого человека много лет, даже, наверное, скрытая привязанность к алкоголю не была так страшна, как вера в Бога члена КПСС.

  Иван Егорович, работая в райкомах, на земле, с простыми людьми видел всю картину жизни простого рабочего. Это в Москве, за высоким забором Кремля, может, все виделось по-другому, хотя кто был там? Те же вчерашние секретари райкомов и обкомов. Когда писали о росте благосостояния народа, никогда не упоминали об очередях и нехватке товаров даже первой необходимости. Но никогда почти за тридцать лет Иван Егорович, работая красным комиссаром, не выступал с критикой ни одного постановления ЦК или даже обкома партии. Хотя бывали они порою изначально не реальны в их выполнении и даже просто смешны.

  "Так надо. Вверху видней" - вот, пожалуй, эти четыре слова - жизненное кредо коммуниста Ивана Егоровича Захарова. Быть в тени, всегда соглашаться с руководством. В то же время он никогда не отказывался, считая, что так надо от причитающихся льгот для членов райкома. Подобно Зарубину не отказывался в пользу многодетной семьи от предоставленного жилья, от дачи. Он занятой государственный человек, не может как все стоять в очереди за колбасой, ему привезут, он пошлет водителя, который зайдет с черного хода, через подсобку и получит все и всегда. Если государство считает, что ему так положено, значит, так оно и есть. Хотя под словом государство всегда стояло слово - партия, это такие же люди, вчерашние секретари райкомов, как Абрикосов, который теперь работает в Кремле.