Приговорен к расстрелу

Хотя вопрос о моей возможной реабилитации больше волновал мою сестру, чем меня самого, появилась возможность узнать о состоянии моего «дела» из соответствующих инстанций. Когда я переводил на конференции в Калифорнии, куда приехал с визитом Андрей Сахаров, я дал ему описание своего дела с просьбой узнать, не мог ли измениться мой статус преследуемого политического преступника в СССР. Сахаров пообещал заняться этим. Он казался скромным, деликатным человеком, готовым помочь мне, как и многим другим. Его жена Елена Боннэр была более экстравертной особой, взявшей на себя роль политического рупора для своего более застенчивого мужа.

В одной делегации с ним был бывший главный прокурор Грузинской республики, который просто сказал, что за сто долларов, нужных ему, чтобы купить хороший подарок для внука, он организует мою реабилитацию гораздо быстрее, чем все Сахаровы в мире. Я не был уверен, можно ему верить или нет, но так как хотел увидеть когда-нибудь свою семью и знал как это трудно сделать, дал ему денег.

Уж не знаю, кто в результате помог мне (сам я никогда не подавал заявления о пересмотре моего дела, сестра Катя писала многочисленные письма в правительство с просьбами об этом), но в 1990 году я был реабилитирован.

* * *

Помимо переводческой работы я на протяжении многих лет печатал аналитические статьи, книжные рецензии и заметки в самой крупной и, пожалуй, самой влиятельной австралийской газете Сидней Морнинг Геральд. Особенно острый интерес к событиям в СССР, Восточной Европе и Китае существовал в годы перестройки и в течение первых лет правления Ельцина. Сотрудничал и в альтернативных газетах, печатавших мои серии юмористических статей, которым я дал название «Электрическая собака»[33] .

В те годы я принимал активное участие в интервью и круглых столах, проводимых национальным австралийским радио Эй-би-си, а также на радио и телевидении Эс-би-эс. Как обывателей, так и политических деятелей интересовал вопрос — куда пойдет Россия после перестройки? Как изменится ее положение в мире и какую новую роль она для себя найдет?

С годами большую часть времени стала занимать переводческая работа на различных международных конференциях и встречах, где выступали российские президенты Горбачев[34], Ельцин, а позже и Путин; во время визитов советских премьер-министров и других высших чиновников, а также бизнесменов, ученых и т. п. Это дало мне возможность глубже понять природу изменений, которым подвергалась советская система и Россия. Утвердился я и профессионально: стал членом Женевской организации переводчиков-синхронистов (AIIC) и австралийской организации переводчиков (NAATI), получил университетский диплом по социальной коммуникации.

В ходе поездок на конференции на протяжении почти 30 лет мне удалось посетить практически все страны, которые я хотел повидать. Запомнилась поездка в Канны и Монако, совпавшая с кинофестивалем — исполнение еще одной моей «золотой мечты» со времен турецкого заключения. Как это часто бывает, мечты плохо соотносились с реальностью. Если ты не знаешь французского, не имеешь местных друзей или уйму денег, Канны это дорогой и, за исключением периода кинофестиваля, довольно скучный и провинциальный французский городок.

Я много ездил по странам Азии, работая сначала на Инфомедию, а позднее как переводчик на конференциях. Часто бывал в Японии и близко познакомился с японской культурой, особенно живописью в стиле «дзен» и японским фольклором. Моим любимым местом в Японии стал городок Койясан неподалеку от Осаки, расположенный на священной горе с множеством буддистских монастырей. Это было место, где Кукаи, родоначальник буддистской секты Шингон, в начале 9-го века основал свой первый монастырь. Как и многие другие посетители, я останавливался обычно не в отеле, а в «шукубо», т. е. комнатке при монастыре. Трудно передать атмосферу покоя, которую навевало это место. Надгробные памятники на кладбищах Койясан, многие из которых были настоящими произведениями искусства в самых разнообразных стилях, содержались в безукоризненном порядке и чистоте более 11 столетий.

Помню и землетрясение в Тайпее, заставшее меня на верхнем этаже отеля, прикованным к стульчаку, после того как я отравился испорченной рыбой в ресторане. Я пережил до этого несколько землетрясений, включая одно в палатке на Кипре, где я подпрыгивал буквально на полметра, лежа на надувном матрасе. Здание отеля сотрясалось и раскачивалось с невероятной силой. Я был рад, что у меня в номере не было свидетелей.