Приговоренные

— Hу хорошо, Пытля, — нарушил он молчание, — ответь:

— Стоил ли подлог свеч?

— А как же! — встрепенулся Пытливый. — Я докумекал! Я нашел!

И все. Парня нельзя было узнать. Он забыл о своих горестях. Он снова окунулся в пережитый им творческий процесс. Глаза горели. И хотя они в упор смотрели на Строптивого, они его не видели. Они блуждали в его умозрении. И снова шли по следу.

2. Начало начал

Камея ждала его на том же самом месте, где недавно им пела земляночка.

— Наконец-таки! — заметив Пытливого, не без укоризны воскликнула она. — Я собиралсь уходить.

Порывисто обняв девушку и, теребя горячими губами мочку уха, он прошептал:

— Я побывал дома… С мамой.

— Как это?!

— С их нимбом… Они сами захотели повидаться с мамой.

— Почему?

— Видишь ли, они оказывается давным-давно знали моих родителей. В молодости были очень дружны, а потом…

Пытливый умолк. Сделав вид, что его заинтересовала выплеснутая волной к их ногам причудливая раковина, он решал: рассказать обо всем услышанном или нет? Очень хотелось. Его просто распирало от радости и гордости. И за себя, и за Чарушу и за то, что такие знаменитости, как Озаренный, Верный и Кроткий обласкали его отеческой любовью. Подумать только! Легендарный, великий Строптивый — его отец… Верилось и не верилось. Возникающая то и дело мысль, что это все могло быть ошибкой, недоразумением, омрачала вздыбившийся в нем светлый вал счастья… И Пытливый усилием воли подавил его в себе.

«Чего кичиться? Потом скажу», — решил он. И положив поднятую раковину рядом сказал:

— А потом, когда отца не стало, мама уехала и они ее до сегодняшнего дня не видели и ничего о ней не знали.

— Значит и тебя не видели и не знали? — спросила Камея.

— И меня, — подтвердил Пытливый. — Первый раз — сегодня.

— Как так? — всплеснула руками она. — Как вдруг они могли узнать, что ты сын друзей их молодости?

— По этой родинке. Оказывается у отца точно такая же и на том же самом месте. И еще будто бы по жестам, манере говорить… Есть, утверждают они, и внешнее сходство.

— Невероятно! Хотя родинка аргумент сильный, — проговорила девушка.

— Невероятно, — соглашается он. — Тут что-то не так. Очевидно, память об утраченном друге ввела их в заблуждение. Потом прояснится.

— Так оно и есть, — уверенно произносит она. — Главное ты побывал с мамой… Кстати, как она?

— Хорошо. Привет передавала, — сказал он и предложил просмотреть видеозаписи материалов, сделанных Мастерами.

Плоский, размером со спичечный коробок, видеокристалл, дожидаясь своего часа, лежал на коленях девушки. Набрав нужный код, Камея вложила его в пальцы, свисавшей с ее плеча руки Пытливого. Особой энергии кристаллу не требовалось. Всего лишь ток человеческого тепла. Пригревшись в кулаке, он буквально через несколько секунд высветил перед ними экран. Видимо тело Пытливого в этот момент генерировало мощную энергию. «Реакция от встречи с матерью», — заключила Камея.

Hа экране замелькала бесконечная вереница эпизодов из жизни Хомо Сапиенсов Земли, свидетельствующая больше об их неразумности нежели о наличии разума. И чуть ли не по каждому из эпизодов Мастера вели разбор: «Почему?» да «Что побуждало?» Приходили к тому или иному выводу. Находили причины. Десятки причин. Казалось таких серьезных, что дальше некуда. Мастера ломали головы над ними. В конце концов находили решения. И причины, естественно, устранялись. Hо разумные продолжали вести себя не по-разумному… И поиски начинались заново…

За пологом серо и сыро. В палатке холодновато. А Камея лучится теплом и краснощекой бодростью.

— Ты проспал сорок дней и сорок ночей, — смеется она.

— То что нужно. Восемь часов, — отвечает он, стараясь дотянуться до девушки.

— По ВКМ. А на Земле уже осень.

— Пора переходить на местное время, — лихорадочно тиская ее в своих объятиях, говорит он.

— Пошли побегаем, — зовет она.

— Сейчас, — говорит он, целуя ее в губы.

— Потом, — отстраняется Камея.

Натягивая на себя спортивный костюм, он спрашивает, как оказался здесь.

— Все тот же нимб, милый. Без него я разве дотащила бы тебя? Ты так крепко спал. Как младенец…

Уже за завтраком Пытливый сказал, что его не устраивает ролик демонстрирующий деятельность Мастеров.

— Это их идеи и их работа.

— Hо он много дает, — возразила Камея.

— Hе отрицаю. Зная их тупики мы не пойдем в них…

И вообще не пойдем по их гипотезам. Нам нужны свои.

— Что предлагаешь?

— Достать первичные материалы. Всю объективку, зафиксированную аппаратурой. Танцевать надо от нее.

— Со дня появления Хомо Сапиенса на Земле? — не без иронии спросила Камея.

— Разумеется, — не замечая ее насмешки сказал он. — Может ты объяснишь, как они тут объявились?

— Пожалуйста. Открой учебник…

— Спасибо. Охотно воспользуюсь столь бесценным советом, если ты напомнишь ту страницу, где говорилось бы о нарушенных параметрах в период процесса…

— Разве они были? — удивилась она.

— А ты уверена, что их не было?

Камея пожала плечами.

— Давай попробуем на зуб и это. Мало ли что?…

Я пошел в грот…

Выслушав просьбу практиканта, Озаренный изумился:

— Пытля, сынок, да никак ты задался целью провести ревизию?