Приговорённые к счастью

Бальтазар очнулся и первую секунду не понимал, что с ним и где он. Что это было? Полётный сон? Такой тяжёлый и вязкий, что не стряхнуть? А почему он не помнит, что ему снилось? Это что-то новенькое. Когда это он забывал свои кошмары? К ним он привык. И вообще, у многих это обычное дело на космических перелётах, особенно у кого совесть с душой не в ладах. Ну, или у кого супруга ведьма… Бальтазар усмехнулся.

Он потянулся в кресле – привычное тело. Как хорошо! Глянул в окошко – вот он и дома. Слияние эссентариума полётной капсулы и резервуара Мира уже произошло, и потому за окном виднелись бескрайние, залитые солнцем просторы, заливные луга. Вдали блестела извилистая река, а над головой синело в белых облачках небо. Яркий полдень лета. И солнечный свет тот самый – правильный жёлтый, а не противный оранжевый. Хорошую погоду поставили и с пейзажами не подкачали. На Луне куда как лучше, чем на Земле…

На Земле! Он вдруг вспомнил всё. Подскочив, Бальтазар со страхом поглядел на свои руки. По лицу тенью пробежало воспоминание чужой отвратительной ухмылки, с которой убийца разделывался с юношей. Неизвестное человеческое чудовище словно запачкало Бальтазара своей грязью. Его затрясло. Он растёр лицо, потёр ладони о колени, и впечатавшийся мерзкий образ отступил. Дрожь немного унялась.

От злости на себя Бальтазар закусил губу: «Идиот, из-за тебя погиб Валера…» Но сквозь стенания и сожаления просочилась беспокойная мыслишка: как он мог такое забыть? Невероятно. Слабая тревога, начавшаяся с пропавшего полётного кошмара, разрослась, вцепилась клещом и не отпускала: что-то здесь не так, не может такого быть.

С учётом пятичасового рейса (летели с землянами на одном земном успе) они прибыли четверть часа назад. Бальтазар огляделся – вокруг никого. Забыли высадить пассажира? Подозрительно.

Между рядов пустых кресел он пошёл на выход, где увидел застывший стенд улыбчивой бортпроводницы. Выключена. Да что всё это значит?! Так, пять часов назад множество входящих вызовов: Дима, Альберт, следователь по делу Фомы с непроизносимым именем и Емельян Сергеевич. Это ожидаемо. А после прилёта ни одного сообщения! Что это за молчание такое?

Скорее в контору! Расскажет, что случилось, и попробует объясниться.

Вдруг Бальтазар замер, поражённый неприятной догадкой. Его сон просматривали! Вот почему он его не помнит. И поэтому же не сразу пришёл в себя, когда очнулся. Стыд-то какой! Контора пока отменяется.

Подбежав к закрытому экстренному переходу, Бальтазар открыл его служебным значком и вместо того, чтобы, как обычный пассажир, цивильно покинуть корабль на своих двоих, шагнул в зал ожидания космопорта. Место многолюдное, можно затеряться на некоторое время и обдумать своё положение.

Слоняясь в толпе по огромному залу и коридорам, он взвешивал доводы за и против взломанного сна, и чем больше думал, тем угрюмее становился. Подсмотреть чужой сон несложно. Он и сам такое проделывал по служебной необходимости, было бы разрешение. Делов-то: отслоить, чтобы не мешался, рисованный фальшпокров черепной коробки и рассматривать волны возбуждения мозга. Конечно, действия требуют осторожности – всё же живой о́рган.

Такова особенность глубокой гибернации лунян на время перелётов – сны яркие, пассажиры засыпают и просыпаются не сами, а по приказу корабля. Полётный сон настолько крепкий, что хоть операцию проводи.

Многие луняне, особенно из тех, кто давно уже здесь, лишь глянув на снующие по нервной ткани биоэлектрические импульсы, скажут, что́ видит и ощущает человек. Но для процедурных формальностей используют аппаратуру перекодировки нейронной активности, которую снимают с датчиков электромагнитных полей, что следят за состоянием полётной капсулы. Их на корабле сотни. Подходят идеально.

Душу человека, находящегося в сознании или мирно спящего у себя дома, скрытно оголить не получится. А открыто под чужую черепушку заглядывать особого смысла нет, да и разрешения не получить – это, мол, неэтично. Здесь требуется куда более сложный подход с подстройкой. И там не столько подглядывают, сколько нашёптывают самому признаться. Вот это уже почему-то этично.

Бальтазар вздохнул: лучше об этом даже не думать…

Видимо, канитель с подсматриванием затянули до конца полёта, потому опоздали к общей побудке: ведь надо убрать с мозга датчики, восстановить оболочку головы, а потом вернуть бедолагу в общую ёмкость. Опоздали, а дальше по принципу «сам проснётся». Человек после этого мало того что как сонная муха, так ещё успевает забыть, что ему снилось. Вывод такой: или что-то интересное увидели, раз не могли оторваться, или новички.

Ничего ценного по убийству Валеры они в его кошмарах не обнаружат. «Значит, новички, не наши», – немного отлегло у Бальтазара на сердце.