Приговоренные к войне

Вот мама. Кричит вслед ему — малышу, что бежит вдогонку за барашком... Вот сам малыш, совершенно уверенный, что он уже багатур...* Вот стоит на пригорке ненаглядная жена Алталун, приложив ладонь к глазам, высматривает его из затянувшегося похода... И вот — тузят друг друга Усун и Джалаир, два маленьких сына-увальня...

Промелькнуло перед взором. Угасло. И снова вспыхнуло, но уже пламенем костра.[1]

А сегодня, должно быть, привиделся ему в колышущемся пламени образ Вечности. Как огонь, она столь же неотступна, властна и всё сжигает. Никогда не останавливается... Огонь не способен лежать и стоять, ему дано только движение. Если пламя не будет двигаться, окончит свой Поход — оно просто перестанет быть. Так и Вселенная.

«Эй, что это вы себе возомнили, дерзкие человечки-однодневки? Вечный Поход?! Уподобиться мне? Ой, не смешите! Но уж, коль надумали всерьёз — идите скорей сюда, в мои объятия, обниму вас жарко-прежарко, да смахну после ваш пепел...»

Малая доля времени отмерена человеческой жизни, да... Но сколько же минуло всего, сколько событий произошло за последние месяцы! Уже и нойона* Хасанбека, прежнего темника*, не было... Остался где-то там, нахлёстывает испуганного коня пред Облачными Вратами. Ещё не ведая, что сыщет за ними.

И не изводит его покуда противоборство белого и чёрного зверей внутри собственного естества. И не догадывается он даже, какова на самом-то деле она — земля воистину ЧУЖАЯ.

Проходя сквозь Врата, дабы продлить свой военный поход в Небо, не слыхал ещё бравый темник пугающего неизвестностью слова. ЛОКОС...

И прежнего Повелителя НЕТ больше. Обливается кровью сердце верного сподвижника, когда смотрит он на старца, ушедшего в себя... Видит темник укутанное в синий атласный халат тельце, внезапно ставшее тщедушным.

Видит глубокие морщины, окружившие молчащий, плотно стиснутый рот... Какой пожар бушевал на безмолвном лице Великого Хана, когда услышал и увидел он в Логове Демонов всю правду! Когда познал великую ложь их мнимого вечного похода!

Хасанбек чувствовал нестерпимый огонь, полыхавший у хана внутри во время общей битвы с демонами, хотя старался Великий не подавать виду и казаться прежним, невозмутимым... И точно так же чувствовал нойон, как рдеют угли в душе у Чингисхана сейчас, после окончания совета полководцев.

Не выдвигал Великий Хан себя в главнокомандующие. Впервые промолчал величайший завоеватель Земли. Тот, что по праву зовётся Потрясателем Вселенной, и сие право первенства без споров признали за ним даже воины позднейших эпох, с которыми свела Чингисхана судьба на вчерашнем Курултае* Многих Великих... на совете полководцев всех народов и времён...

Повелителю, доселе полагавшему себя единственным и неповторимым, довелось вдруг, со всей беспощадностью, осознать мучительную истину. Как много, оказывается, в необозримой мировой степи Великих. РАВНЫХ... И до чего же велико множество на этом белом свете, да и на всех других заодно, — ВРАГОВ. Никак не извести их под корень. Не перебить до последнего... Никакой жизни на это не хватит!

Вселенская Степь воистину не имеет ни конца, ни края — хоть в этом не солгал улыбчивый велеречивый соблазнитель Кусмэ Есуг, коварно назвавшийся посланцем Неба.

Но военный поход отдельно взятого воина, увы, когда-нибудь непременно заканчивается...

Смотрел Хасанбек на своего Великого Хана, и скорбел всем сердцем, И повизгивал чуть слышно белый зверь в душе, предчувствуя недоброе.

Совладает ли с недугом Повелитель?! Ох, нелегко далось хану прозрение! Ему-то, Потрясателю Вселенной, да узнать, что на самом деле его держали за раба?! Всё равно, что рухнуть с царского седла в облако пыли, взбиваемое копытами лошадей вражеских слуг!

Разве сейчас возможно представить большего врага для ненавистных иноземных демонов, нежели Великий Хан монголов?!

Вот и дождался торжества справедливости храбрый нойон, с первого взгляда возненавидевший Кусмэ Всуга. Только вот жаль, что, заполучив наконец-то желаемое, не чувствовал он почему-то ни малейшей радости...

Сидел верный сподвижник Чингисхана у костра рядом с боевым побратимом своим... более чем побратимом. Не анда* Аль Эксей темнику. Воистину БРАТ. Роднее родного.

Сидел Хасанбек, и молча смотрел в пляшущее огненное полотно, на котором вновь возникали обрывки картин прошлого, настоящего и возможного грядущего. Рядом с ним сидел и смотрел в огонь его кровный брат... более того, духовный брат. А вокруг них без устали бродил незримый белый зверь, словно охраняя не только тела обоих воинов, но и думы их тяжкие.

Вечность — это дорога без начала и конца. Стоит ли так опрометчиво заявлять о том, что мы выступили в поход «Вечный»? Ведь начат он задолго до нас и... окончится ли, нет?..

Гораздо важнее понять — с какого шага мы вступили на эту тропу. Когда именно вошли мы в эту реку, и в каком направлении движемся, по течению или против? Каких целей пытаемся достичь — искоренить причину или же сражаться с последствиями?

Я, простой русский солдат Лёха Дымов, дерзновенно пытаюсь разобраться в Основах Основ.