Приговоренные к жизни

Разговор — это чередование невоспринимаемых монологов, люди чисто по ритуалу дают помонологизировать «собеседнику» и продолжают после окончания его гортанных бурчаний и писков свою тему словоизливания. Кроме того, есть различные языки, диалекты, жаргоны, слэнги. Это когда ты не только чужие образы плохо воспринимаешь, а и сама система координат непонятна. Абракадабра. Слова — идиотская вещь. Несодержательная и тупая. Слушатель слов всё равно истолкует их на свой плюгавенький манер. Я не собираюсь ни с кем больше разговаривать и слушать никого не собираюсь. Но это довольно тяжело для меня, хотя мужчине нужно произнести примерно в два раза меньше слов, чем женщине, а стойкому, выдержанному мужчине, вообще, всего пару десятков коротких рыков и пять затяжных матюжков в день. Немного, но всё равно тяжело. ТАМА У МЕНЯ В ГОЛОВЕ ЧТО-ТО ЗАСТАВЛЯЕТ ТРЕПАТЬСЯ. Я частично компенсирую потребность, когда рисую наброски для будущих книг или абзац текста в день отвлечённой от нормальной жизни статьи на тему: «Фактическое стремление небытия к нулю (отсутствие небытия) при рассмотрении бесконечности вселенной и потенциально бесконечное небытие при точечном рассмотрении вселенной». Мой мозг начинает разговаривать сам с собой, изнемогая от отсутствия общения. Рисует, гад, персонажей всяких и пиздит с ними. Заземление у него такое.

Владение речью у людей столь же инстинктивно, сколь инстинктивны у пауков навыки плетения паутины — они плетут паутину потому, что их паучьи мозги их к этому побуждают, и предоставляют необходимые способности. Подобно этому, люди имеют внутренние стимулы и способности к использованию речи.

Девид Басс.

Коллеги заметили, что я иногда читаю, что-то набираю на компьютере НЕРАБОЧЕЕ, тексты какие-то странные и спросили боязливо «А чё это ты делаешь?». Я и сказал сразу, не поворачивая к ним головы (играю в «разговор между делом»): «Литературу пишу… и статьи научные». Они не поверили. Люди обычно не верят, если им говоришь правду, выпадающую из их заготовленного шаблон-ответа на свой же вопрос. Им говоришь правду, а они качают головой — врёшь, сука, у меня другой ответ значится!

Зато когда я появился на местном TV в компании красно-чёрно-коричневых три раза за неделю, после я так разнообразно врал коллегам на работе. Вот уж разошёлся во враках витиевато-кружевных. Каждому — своё. Я просто усиливал уже сложившиеся в них стереотипы. Старой тётке, прожившей в СССР (СиСиСиПи, как говорят иногда иносранцы) большую часть жизни — что я догматик-коммунист, красный тамплиер, последний благородный муж из рода меченосцев, окружённый полчищами врагов-буржуев. Молодым — что это прикол такой новомодный, фишка, что мы антиглобалисты погромные, Black Block и все дела. Тому ублюдку, озабоченному деньжищами — что мне за это заплатили много бабосов за политический пиар. «Расцени сам, неплохо подзаработал и много новых заказов получил» — так ему сказал, и он заёрзал на стуле. В голове его защёлкало «деньги! лёгкие деньги прошли мимо меня». Мужику, интересующемуся политикой — что мы, нацисты практически замаскированные, нас уже легионы в подполье, скоро двинемся штурмом на власть и, вообще, грядут большие перестановки наверху, бей на поражение, присоединяйся к движению. Они все поверили!!!!

Нужно строить совершенно иную цивилизацию. Мы забуксовали в товарно-денежных отношениях, увязли в грязи неуёмного потребления, нарастанием которого мы ничуть не управляем. Некоторые спецы считают, что это всё злая политика ТрансНациональных Компаний, их пропаганды, то есть типичный заговор пузатых дядей в цилиндрах и с сигарами против народа. Но я думаю, что этот процесс уже самодостаточен, ТНК — уже его инструменты, орган. Удар должен быть нанесён гораздо глубже, чем по ТНК.