Приговоренные ко тьме

– Не забывайте, мой кир, что в вашей войне есть еще одна сторона, которую поддерживает Рим! Не забывайте кто, согласно указу Людовика, является его наследником в случае смерти императора. Не забывайте про Адальберта, а еще более не забывайте про его очаровательную супругу.

– Что вы мне предлагаете?

– Мои и ваши друзья в Риме предлагают вам обязательно сохранить Людовику жизнь, тем самым спутав карты своим врагам! Пока Людовик жив, императорский трон будет оставаться занятым. Сергию придется пойти по стопам ненавистного ему Формоза, если он захочет короновать императорской короной еще кого-либо!

– В том числе и вашего покорного слугу. Впрочем, я о такой милости не могу даже мечтать. Говорят, Сергий вернул все постановления Трупного синода?

– Да, да! В его намерениях объявить всех пап, занимавших после Стефана престол Апостола Петра, антипапами! Всех, кроме Бенедикта. Как вы думаете, почему?

– Потому что он короновал императором Людовика.

– Именно. Зато антипапой станет Иоанн Тибуртинец, при котором корона короля легла на вашу голову, кир.

– А я—то, ваше преподобие, имел дерзость укорять вас за ваши невинные грехи, в то время когда святое место узурпировал такой проходимец!

– Бог ему судья, мой король! Как и всем нам!

– Как и всем нам!

Беренгарий вместе с Иоанном вернулись в зал и объявили своим людям о немедленном выступлении в поход.

Утром следующего дня, 20 июля 904 года, триста человек фриульского войска во главе с Беренгарием и Иоанном выступили в сторону Вероны. Отряд двигался чрезвычайно шустро, поскольку Беренгарий решил атаковать Верону исключительно кавалерией, чтобы внести в свой налет на город элемент внезапности, а кроме того, так легче можно было рассеяться в стороны в случае измены. Оказавшись в непосредственной близости от Вероны и в месте, условленном в письме к Адальберту, отряд Беренгария провел вечер в режиме спокойного и тихого отдыха, стараясь ничем не выдать своего присутствия.

Около полуночи полы шатра Беренгария распахнулись, и в пределы шатра вступил Адальберт Тосканский. Он преклонил перед Беренгарием колено и повторил слова клятвы, озвученные в письме. Второй раз тосканец клялся в верности старому королю, и второй раз в душе целующего Святое Распятие не было твердого намерения эту клятву исполнить!

– Все готово, мой король. Бургундцы после очередного застолья ночуют в северной крепости города, которая укреплена лучше всего. Однако стражу ворот несут мои люди, и они откроют ворота по моему приказу. В знак благонамеренности своей, я, с вашего разрешения, в течение всей атаки буду безоружным следовать за вами.

– Похвально и достойно, благородный граф, что вы приняли решение, которое, в сущности, находится в русле принесенной вами клятвы верности в Павии. Пусть папа Христофор эту клятву с вас снял, однако, по слухам, он сам теперь будет объявлен антипапой, – с лукавой усмешкой объявил Беренгарий Адальберту. Тот смутился и решил деликатно отмолчаться.

Спустя час войско Беренгария было уже подле городских стен. Часовые-тосканцы, услышав пароль от своего господина и узнав того, без всяких помех пропустили в город значительный конский отряд. Не тратя время попусту на занятие города, Беренгарий двинулся к северной крепости. Копыта лошадей гулко застучали по мраморным плитам моста через Адиджу.

Первым ворот крепости достиг Адальберт. Поднимая коня на дыбы, он вскричал, обращаясь к темным бойницам сторожевой башни:

– Честь и слава Тоскане! Перед вами ваш хозяин, граф Адальберт из рода Бонифациев! Открыть ворота!

– Слушаемся, господин! Почет вам и процветание! Рады приветствовать вас и ваших друзей! – И цепи подъемного моста скрипуче опустили многотонную плиту ворот.

Конный отряд ворвался в крепость. То там, то сям вспыхивали факелы потревоженных бургундцев, которые, завидя чужое многочисленное войско, падали ниц и бросали оружие наземь. Тишину нарушили отчаянные крики тех, кто в приходе чужаков не видел пощады для себя.

Рыцари Беренгария спешились и начали обыскивать все здания крепости, благо их было не слишком много.

– Император Людовик! Вы так долго искали меня! Я здесь! Король Беренгарий ждет вас! – гремел на всю площадь крепостного двора Беренгарий. Но ему никто не отвечал. Хлопали ставни, время от времени раздавался недолгий звон мечей и чьи-то предсмертные крики.

К Беренгарию подвели пожилого мужчину в одном исподнем, обильно запачканном кровью. Старик дергался в конвульсиях страха, из носа его струилась кровь от непочтительного приема, оказанного ему нападавшими.

– Аааа, старый лис Сигифред! Удачливый слуга двух господ! Удачливый… до сего дня!

– Смилуйтесь, мой король! Я радел за сохранность вашей Павии и всего имущества города, принадлежавшего вам!

– Принадлежавшего, пока ты не открыл ворота моим врагам и не сдал моих людей бургундцам! Твори молитву!

– Во имя Христа! Пощадите!

– Повесить! – голос Беренгария гремел, словно глас ангелов Апокалипсиса.