Приговоренные

– Ситуация была нештатная. – Куприн подумал, что занимается пустым и унизительным делом: оправдывается перед Лихно. Оправдывается, когда в случившемся нет и грамма его вины. – Я не мог поставить под угрозу жизнь Майси.

– Одно слово – молодцы, – потряс кулаком Лихно. – Великие гуманисты!

– Мы хотели отделить Сотника и сопровождающих его мужчин от Джейн и только тогда кончить его, – развел руками Куприн. – Мы не могли предусмотреть, что он…

– Вы обязаны были предусмотреть все, – поморщился Лихно. – Наши парни – бывшие сотрудники госбезопасности. Профессионалы. А вас вокруг пальца обвел… Господи, мне говорить об этом тошно. К приезду Сотника вы должны были разместить на крышах домов снайперов и кончить все дело за несколько секунд. Ладно, проехали… – Он махнул рукой, давая понять, что эта тема временно закрыта.

Утром Лихно устроил в недорогой гостинице свою жену, проспавшую в кресле самолета весь перелет из Москвы в Стамбул. Оставил на столе немного наличных и заплатил вперед за три дня. Затем, взяв за руку ребенка, отправился в пункт аренды автомобилей. По дороге купил бутерброды, завернутые в целлофан, упаковку светлого пива, а мальчишке сладкой воды. До начала туристического сезона еще бездна времени, поэтому выбор автомобилей оказался богатым. Предъявив документы и банковскую карту, оформленные на чужое имя, Лихно взял напрокат «Опель» неброского серого цвета с навигационной системой.

Путь от стамбульского аэропорта до затерянной в горах сирийской деревни занял все утро и весь день. Мальчишка вертел головой, наблюдая за бегущим пейзажем, иногда опускал стекло, и тогда в машину влетал теплый весенний ветер, пропитанный запахом цветущих деревьев и молодой травы. Ребенок говорил мало, поэтому путешествие оказалось не слишком утомительным. Коля называл Лихно папой, как научили в Москве, и ни разу не сбился.

– За последние двое суток я пять раз разговаривал с Аносовым по спутниковому телефону, – продолжал Куприн. – Как вы знаете, в Москве через своих людей он пытался разыскать Колю. У него есть фотографии мальчишки и копии кое-каких документов, которые касаются судьбы мальчика. Но Аносов подозрительный человек, он хотел убедиться, что Коля – тот самый ребенок. Что он рожден там-то, воспитывался в таких-то детских домах, у таких-то приемных родителей, которые впоследствии от мальчика отказались. Аносов в ультимативной форме затребовал имеющиеся у меня копии документов. Наш человек отправился в условленное место, это в долине, у большого камня, и передал человеку Аносова бумаги и фотографии мальчика, что были у нас.

– И что в сухом остатке? – спросил Лихно.

– Я строго выполнял ваши приказы: запросил за мальчика три миллиона баксов. Аносов ответил, что таких денег у него нет, – улыбнулся Куприн. – Якобы он может наскрести только миллион долларов. И все купюры, что есть в наличии, – десятки и двадцатки. Ну, Аносова можно понять. Зачем переплачивать, если товар можно взять дешевле? С этого момента начался торг. Сошлись на сумме в миллион двести тысяч долларов. Если брать двадцатками, получится тяжелая поклажа. Более шестидесяти килограммов.

– Ну, и что дальше?

– Я действовал, исходя из принципа: главное, выманить Аносова из дома, чтобы внутри остались всего два-три человека охраны. Ну, тут и особо стараться не пришлось. В одиночку Аносов такую тяжесть просто не донесет. Сначала он сказал, что деньги принесут два человека. Завтра в десять утра они будут у большого камня. Мы отдаем мальчика и получаем деньги. Когда все было обговорено, Аносов изменил решение.

– Это его стиль: десять раз менять решение, – проворчал Лихно. – Так что он там поменял?

– Сказал, что за ребенком придет сам, – ответил Куприн. – С ним будет один охранник, который потащит бабки. Аносов боится, что ему подсунут не того ребенка, хочет увидеть мальчика своими глазами. С нашей стороны на место прибудут два бойца, которые передадут счастливому отцу его чадо и заберут бабки. Время встречи перенесли на завтрашний полдень. Таков уговор.

– Хорошо, – одобрил Лихно. – Я так и предполагал: за мальчишкой Аносов явится сам. Он считает, что копии документов, в том числе акт генетической экспертизы, можно подделать или купить. А вот отцовское сердце не обманешь. Да, Аносов становится сентиментальным и теряет бдительность… Значит, дело к старости. Наверное, плакал всю вчерашнюю ночь, рисуя в своем воображении предстоящую встречу с сыном. А почему назначили встречу ровно в полдень?

– В это время солнце удачно располагается. Горы не бросают тень на долину, отличное освещение, и вся картина как на ладони.

– Он не просил позвать к телефону Колю?

– Просил. Но я ответил, что мальчик очень зажатый, стеснительный. К тому же он много чего пережил за последнее время.

– Хорошо, – повторил Лихно. – Ты случайно не обмолвился, что подземные ходы заминированы? И Аносов уже в ловушке?

– Разумеется, я не сказал ни слова.

– Значит, завтра… Прекрасно.