Приговоренные

– Так-так, давай я расскажу, что было дальше. – Девяткин скрестил руки на груди. – Сначала Власов решил, что ранение пустяковое. Он вез чету Лихно и ребенка в аэропорт, но кровь все не останавливалась. Да и ехать на этой тачке нельзя: салон в крови, фара разбита, в багажнике пара пулевых отверстий. Дело может закончиться плохо. Лихно с женой и мальчиком пересели в маршрутный автобус или такси. Власов перевязывал рану. Вероятно, он ехал к знакомому врачу, проверенному человеку, но испугался слабости и головокружения. Подумал: вдруг не доеду? Загнал тачку на проселок, вышел на трассу и поймал попутку. Правильно?

– Наверное, – кивнул Лебедев.

– Наш герой отправился в ближайшую больницу. Там спросили документы. Власов их предъявил. Врач позвонил и сообщил о раненом в местное отделение полиции. Когда оттуда приехал дознаватель, чтобы снять показания с пострадавшего, Власова след простыл. Так?

– Пришло сообщение, что Власова видели возле дома, где он теперь проживает вместе со своей подругой. Это старая постройка на окраине поселка по соседству с городом Апрелевка.

– Давай короче.

– Местный участковый сообщил, что Власов прибыл на попутной машине. Нога забинтована. Власов, видимо, полагает, из-за пустяка, глубокой царапины на ноге, медики не станут беспокоить ментов и ему бояться нечего. Кстати, хирургу он хорошо заплатил. И на всякий случай припугнул. Сказал, мол, стукнешь ментам, до конца недели не доживешь. Врач оказался не трусливого десятка.

– Тогда какого черта мы здесь сидим? – нахмурился Девяткин. – Мне не терпится встретиться с нашим героем. Власов бодрствовал всю ночь, потерял много крови и теперь должен спать. Этот Власов нам нужен позарез, потому что дела наши – паршивые. Против Лихно, по существу, ничего нет. Нет прямых доказательств его причастности к похищению Джейн Майси и ребенка.

– У нас два медика, которые перевозили мальчика из больницы в морг.

– Они даже не знают о существовании Лихно, – возразил Девяткин. – Кстати, я очень сомневаюсь, что эти парни доживут до суда.

– Теперь вопрос: сейчас в отделе четыре оперативника. Еще двое освободились после суточного дежурства, я их попросил остаться на работе. Итого – шестеро плюс вы да я. Будем брать своими силами или возьмем ребят из ОМОНа?

– Парни из ОМОНа весь дом разнесут. – Девяткин поднялся, выдвинув ящик стола, вытащил пистолет, проверил его и сунул в подплечную кобуру. – Все кончится кровью, пожаром и неопознанным трупом на пепелище. Этот вариант мне не нравится. Поэтому справимся сами.

Сотник закончил переговоры по коротковолновой рации. Минуту посидел в задумчивости, затем осмотрел снайперскую винтовку Драгунова, что была спрятана в машине. Вадим Сергеевич утверждает, что винтовка хорошо пристреляна, кучность на сто метров – один сантиметр, прицел отечественного производства с четырехкратным увеличением. Штука весьма надежная, хоть гвозди заколачивай этим прицелом. Сотник знавал оружие лучшего качества, но сейчас выбирать не из чего. И эта штука – щедрый подарок судьбы.

Он положил винтовку на стол, стянул с себя куртку, вытащил из рюкзака кепку и обратился к Вадиму:

– У нас с тобой один размер. Снимай свой камуфляж. Надевай мою куртку и пидорку.

Вадим поднялся, скинул камуфляжную куртку, надел куртку Сотника. Он плохо понимал, для каких целей нужен маскарад. В то время, когда Сотник разговаривал по рации, его выводили на задний двор, оттуда ничего не слышно.

– Пойдешь вниз по улице к своим, – продолжал Сотник. – Тебя там ждут. Вроде даже соскучились.

Вадим Сергеевич застыл в дверном проеме. Ноги сделались ватными. Сердце вдруг забилось, как испуганный зверек, в предчувствии смертельной опасности.

– Я не пойду, – прошептал он. – Я не могу…

– Что? – Сотник медленно поднялся из-за стола.

– Я не пойду, – громче повторил Вадим, голос дрогнул, на глаза навернулись слезы. – Я не хочу подыхать тут. В этой грязной помойке… На краю света…

– А, вон оно что. – Сотник приблизился к Вадиму. – Ты ведь ехал за деньгами. Наверное, взял большой мешок. Или два мешка? Ты думал, что едешь на приятную прогулку, хотел подышать свежим воздухом и попробовать блюда национальной кухни. А тут такие дела. Могут шкуру продырявить. Нехорошо получается. Правда?

Открытой ладонью он ударил Вадима по лицу и тут же запустил кулак справа. Это был прицельный боковой удар, который пришелся в верхнюю челюсть. Вадим только потому удержался на ногах, что сзади была стена. Сотник врезал ему по шее и с разворота добавил в ухо. Жертва даже не пыталась оказать сопротивления, надеясь, что избиение прекратится, но получила еще пару чувствительных затрещин и удар кулаком в лицо снизу. В голове что-то щелкнуло, с губ закапала густая кровь, и Вадим повалился на земляной пол.

– Хватит! – поднялся Радченко. – Какого черта…

– Заткнись! – обернулся к нему Сотник. – Или хочешь погулять вместо него?

Радченко снова присел у стены, а Вадим Сергеевич медленно поднялся и увидел ствол пистолета, направленный ему в живот, холодные серые глаза и сжатые губы Сотника.