Приговоренный

– Огонь! – скомандовал лейтенант Щерба, хладнокровно наблюдая, как реактивные снаряды долбят по афганским халупам.

Другой стороной аул прижимался к отвесной скале, и у перепуганных дехкан не было иного выхода, кроме как выбегать из домов на открытое пространство, где их косили пулеметные очереди ефрейтора.

И тогда, и после он убил много людей, но никто не считал его убийцей. Его не посадили в тюрьму, а напротив – награждали орденами и медалями. А если еще вспомнить бригаду Захара Рваного? Почему тогда он называет убийцей своего воспитанника, который, защищая своих сестер и братьев по «Зеленой роще», отправил на тот свет такого подонка, какого только поискать?

– Что ты теперь думаешь дальше делать? – спросил он.

– Очищать мир от уродов, – упрямо заявив Артур.

Приблизительно такого ответа Щерба и ожидал.

– Их слишком много, чтобы у тебя получилось.

– Но я попробую.

Щерба сдался:

– Хорошо. Но если хочешь, вот тебе мой совет. Закончи училище и поступи в университет. Лучше тоже на педагогический. Там один мой близкий друг по Афгану преподавателем физкультуры работает. Я сообщу ему о тебе. Он тебя научит всему, что ты хочешь. Чтобы подонки в свою очередь от тебя мир не очистили.

Когда Артур уезжал, Валерий Федорович обнял его за плечи.

– Береги себя, сынок. Мне будет очень больно, если с тобой что-нибудь произойдет.

– Спасибо, отец, – ответил он, в первый раз назвав его именно так.

* * *

И вот теперь Валерий Федорович удивился. Сильно. Слушая рассказ Артура, попеременно глядя на братьев, он думал о том, как причудливо порой могут сплетаться линии судьбы. Удивился и растерялся, чего с ним не случалось очень давно. Когда Артур закончил, он отвернулся и долго смотрел в окно на заросший молодой травой луг, за которым сверкал тонкий серебряный серп реки. Он не знал, что говорить в ответ. А сказать-то надо было всего ничего. Обманул он Артура. Солгал. Пусть его ложь была во спасение, но все-таки это была ложь.

Артур нетерпеливо покашлял. Юлий поерзал на стуле, скрипнув ножкой. Щерба отважился и повернулся.

– Не знаю, как получилось, что мы тогда тебя потеряли на том мосту, – сказал, глядя на Юлия, смотреть в глаза Артуру он по-прежнему избегал. – Все время перед глазами был, а потом как в воду канул. А тут еще взрыв бензовоза. Когда тебя так и не нашли, решил, что все, конец, погиб. А на следующий день сообщают, что ты жив, Юлий. Я представил, как ты, Артур, обрадуешься, а тут мне и говорят, что усыновляют тебя. Понятно, я боролся, как мог. Не понимал, как такое может быть, я даже усыновителей в глаза не видел, как же им ребенка отдать. Но все было напрасно. Такие люди были замешаны. Замминистра просвещения лично на меня выходил, и все с тем же – отдать мальчика. А тут еще эвакуация из-за Чернобыля, «Зеленая роща» на волоске повисла. Все одно к одному, и все на мою голову. Что было делать? Я когда с замминистра разговаривал, поддержкой его заручился, что не тронут «Зеленую рощу». Он пообещал все решить и слово свое сдержал. Понятно, что в таких условиях продолжать и дальше выступать против твоего усыновления я не мог. Совесть свою, правда, успокаивал, что вот, мол, пусть хоть у одного из вас нормальная семья будет.

– Нормальная семья была у меня, – горько сказал Артур. – А вот насчет моего брата такого не скажешь. А от меня-то зачем правду было скрывать?

– Решил, что так будет лучше. Если можешь, прости. Так уж вышло.

Артур простил. Было бы ему лет семнадцать-двадцать, может, и истерил бы, дверями бы хлопал, кричал о своем разочаровании близким человеком, но не теперь. Он давно уже был взрослым. И не по годам взрослым. Многое видел и тоже ничему не удивлялся. Знал, как иногда бывает трудно сделать выбор. Невозможно даже. Но делать надо. Сейчас самым важным для него было помочь брату.

– Пока здесь поживет, – решил Валерий Федорович. – Пусть шум утихнет, и я разузнаю, что да как, по своим каналам. Тогда и думать будем.

Под «здесь» подразумевался дом Щербы, который два года назад после долгих уговоров купил ему Артур. Дом был простой и не новый. Такой, как строили в шестидесятые-семидесятые годы прошлого века в селах – одноэтажный, из трех комнат и веранды.

Особый разговор был с Артуром. Хмуря брови и не очень выбирая выражения, Валерий Федорович настоятельно рекомендовал завязывать с игрой в Робин Гуда и переключаться на другие, менее рискованные дела, например на исполнение обязанностей завхоза, тем более что дядя Саша Ефрейтор стал совсем плох. Ножевая рана, полученная им десять лет назад, как оказалось, вовсе не прошла бесследно, через год после этих событий у него обнаружили рак желудка, он перенес две операции, несколько сеансов химиотерапии. На какое-то время болезнь отступила, но совсем недавно опять были обнаружены метастазы. Надежда оставалась только на операцию в одной из израильских клиник. Кстати, в Израиль Ефрейтора тоже кто-то должен был сопровождать.

– Со злом бороться можно разными методами. И не обязательно с помощью пистолета или ножа, – сказал в заключение Щерба.