Приговоренный

– Учтите, он вооружен, полковник! – Максим как будто играл с Сергеем. Они оговаривали между собой момент задержания Симонова сутки назад. И следак согласился не применять силу… Но сейчас, на глазах у всех он решил подставить полковника. Обычная аппаратная игра – переложить ответственность на другого.

– Михаил не применит оружия. Я гарантирую! – Старыгин еле говорил. Предательское горло отказывалось издавать звуки.

Следователь кивнул бойцам, и они сделали три шага назад, оставаясь на изготовке.

Полковник тяжело вздохнул и посмотрел на замершего и подрагивающего от напряжения Михаила. Последний не шелохнулся и не опустил трубку телефона. И никак не среагировал на распахнувшуюся дверь.

Сергей не знал, не понимал, что делать дальше.

Вернее, он все отлично знал… Формально алгоритм был известен и понятен. Старыгин прорабатывал его в своей голове сотни раз с момента, когда стало известно о проведении спецоперации. Но по-человечески так и не нашел ответа. Как ему себя вести?.. Точнее, как им обоим сейчас себя вести?!

В тишине, почти идеальной, несмотря на присутствие в помещении, прилегающем коридоре и на лестнице двух десятков вооруженных человек – бойцов спецназа, сотрудников полиции, прокуратуры и Следственного комитета, – было слышно, как на улице в стоки ливневой канализации стремятся остатки ночного дождя.

Полковник стоял на пороге и пытался заставить себя войти внутрь, чтобы самому сказать другу о задержании. И не мог этого сделать… Слишком многое было между ними! В том числе жизнь, вернее, смерть его сына Кости, друга Маши – его дочери. И бездыханное тело Машеньки, которое они вместе ездили опознавать в морг… В тот день Сергей и Михаил снова заговорили друг с другом…

Полковник знал – Миша не будет таить зла… Миша хотел, чтобы его остановили…

Миша не будет его прощать… Они, два ближайших друга, простили друг друга за все давным-давно… Миша будет рад, если за ним сейчас зайдет именно он!

И все равно Старыгин не мог заставить себя подойти к другу. Как будто чего-то ждал… чьей-то помощи. Кто-то должен был поддержать полковника в его тяжелой миссии.

И помощь пришла!

Телефон на коммутаторе зазвонил совершенно неожиданно. В полной тишине он трезвонил так угрожающе, что пот проступил у всех участников операции. Кроме следователя…

Полковник вошел в комнату, сделал пять тяжелых шагов и нажал кнопку громкой связи.

– Алло, Миша! Миша, ты меня слышишь, Миша?! Я доехал! – Энергичный голос Арутюнова взорвал все вокруг.

Симонов не реагировал. В его дрожащей руке по-прежнему поблескивала прижатая к уху трубка телефона. Казалось, Михаил не хотел… вернее, не мог завершить один разговор и переключиться на другой.

– …Я не понимаю, ты слышишь меня или нет?! Миша! Я сделал, как ты сказал! Я у домика! Только тут что-то странное происходит… куча народа вокруг! Кажется, опергруппа. Только это все не наши, Миша! Я их в первый раз вижу! И криминалисты… криминалисты из Краснодара! Их помню. Миша! Они ствол изымают! Слышишь, ствол нашли какой-то! Да что ж такое! Миша, не молчи!

Полковник медленно поднял руку и протянул ее к трубке коммутатора. Надо было заканчивать…

– Миша, ты куда меня послал?! Тут… тут только одна девица! Молодая, с красными волосами. Нервная, но вроде целая. Блин, где я ее видел?! – Арутюнова осенило. – Вспомнил! Это же актриса из сериала! И пацан с ней рядом – тоже актер! Они что здесь, кино снимают, что ли?! Командир, что происходит, а?! Миша, ты меня слышишь? Что творится? Где этот маньяк на тачке? Его что, уже взяли? Слушай, тут Арсен подъехал! Твой друг, таксист! Бабу привез какую-то! Кто это, Миша? Ты ее знаешь? Миша, скажи что-нибудь!

Старыгин внимательно следил за другом. Веки Михаила дрогнули. Взгляд оторвался от невидимой точки в пространстве и чуть ожил. Полковник понял, что Симонов все осознал.

«Какой же ты молодец, Арутюнов!»

– Поезжай домой, Артем! – Хриплый голос Старыгина сейчас не раздавал приказаний. Только просил.

– Что? Куда? Домой?! – Крайне удивленный Арутюнов хотел продолжить, но ему не дали такой возможности.

Старыгин нажал кнопку «отбой» на коммутаторе.

В повисшей тишине даже следователи на лестнице услышали, как с глухим стуком упала на стол рука Михаила с телефоном.

Симонов посмотрел в сторону Старыгина. Именно в сторону, а не на него самого. Почти беззвучно, еле шевеля губами, он выдавил из себя два слова:

– Она цела?

Майор уже знал ответ.

Другое дело – полковник. О ком сейчас спрашивал его старый друг? О девушке из Москвы? Актрисе, которую подобрала и проинструктировала ставшая психологом-криминалистом Ольга? Или о Машеньке, его доченьке?

– Миша, прости, Миша! Я ведь хотел… тебя предупредить!

Симонов очень помог полковнику – он не смотрел ему в глаза. Так было гораздо легче.

Старыгину надо было что-то сделать! Сказать Мише: «Вставай, ты задержан! „Макаров“, из которого ты застрелил всех убийц и насильников, уже у нас. Ты сам выдал его местонахождение. И еще у нас есть твое признание, Миша. Ты все сам сделал, все сказал…»

Все кончено!

Но Старыгин не мог говорить. И в то же время он знал – следователь не даст долго тянуть…