Приятно тебя общать

Подняла голову, заглянула в глаза и печально улыбнулась. И я пропал.

— Лучи как лучи. Только диапазон широковат, вот и шибает в кого попало. А пойдёмте прогуляемся. Меня Вадим зовут.

— Лера, — девушка подозрительно прищурилась. — Скажите, Вадим, а кто вы по профессии?

— Астролог. — Какое непередаваемое отчаяние в глазах! — Нет, вы не поняли, я астролог, но я нормальный. Во всю эту чухню не верю. Я шарлатан.

Это Леру вряд ли успокоило. Но она покорно взяла сумку и пошла со мной. Лучи любви сияли так, что смотреть было больно, но сквозь них я видел, что нас ждёт что-то очень хорошее — и надолго. Только тссс! Шарлатану этого знать не положено.

Яблочко от яблоньки

Василиса Премудрая, не отрываясь от книги, нашарила яблоко, откусила и только потом поняла, что взяла не с того блюда. «Опять муж ругаться будет!»

Муж тем временем увлечённо что-то строчил, аж весь чернилами перемазался. Василиса вздохнула: «Только на писанину его теперь и хватает. А когда-то ведь любил больше всего на свете!»

Премудрая положила надкушенное яблоко на блюдце. Авось не заметит. Попробовала вернуться к чтению, но теперь голова была занята совершенно другими мыслями. Женщина поправила новый платок, бусы, украдкой глянула в карманное зеркальце для поднятия самооценки. «Ты прекрасна, спору нет», — заученно прошептало оно. Василиса снова вздохнула и подошла к мужу. И конечно, как всегда, начала не с того.

— Когда ты уже прекратишь листы марать? Только глаза ломаешь, спину гнёшь да добро переводишь.

— Я не мараю, я работаю, — ровно ответил супруг.

— Работает он, — ворчание привычно лилось само по себе. Вот уже год они иначе и не общались. И хочется говорить мирно, ласково, да язык не поворачивается, и бурлит затаённая, невысказанная обида. Лучше бы он кричал, чем вот так, равнодушно… — Знаю я, над чем ты работаешь. Опять домашней прислуге меднолобой указы строчишь. Зачем им указы, если они каждому твоему слову послушны?

— Слово — это одно. А запись — это совсем другое, — всё так же, не повышая голоса, проговорил муж. — Порядок должен быть во всём.

— Это не порядок, а бю-ро-кра-ти-я! Лишь бы со мной меньше времени проводить.

— Последние несколько часов мы провели здесь, в этой горнице, всей семьей. Я не понимаю, Вася, чем ты недовольна.

— Кощейчик, я тебе сегодня нравлюсь? — медовым голосом вдруг спросила жена.

— Ты всегда хороша, Премудрая.

Даже головы не поднял. Василиса начала закипать. Кощей будто услышал её мысли и наконец посмотрел на свою половинку.

— Отличные бусы. Недавно купила?

— Это ты мне их дарил на нашу годовщину! — всё-таки сорвалась царица. — Когда ещё называл меня не Премудрой, а Прекрасной!

От слёз её удерживала только гордость. Бессмертный покосился на дочку, вышивавшую в углу. «Я знаю, что ты думаешь, костлявый! Что теперь Настасья у нас Прекрасная! А я — что я? Была красота, да сплыла. А теперь радуйся, Василиса, что мудрость при тебе осталась. Ха! Хорошо хоть, дочка в меня пошла. Кабы в тебя, Кощевну-царевну никто бы и сватать не стал, пришлось бы изощряться, многоходовки измысливать».

Грандиозного выяснения отношений так и не состоялось. Только Василиса набрала полную грудь воздуха, как запиликал яблофон (он же ябловизор). Женщина охнула, вспомнив про надкушенное яблоко, и мгновенно сдулась. Муж поднялся, подошёл к блюдечку, бросил укоризненный взгляд на Премудрую, но ничего не сказал. Та нацепила улыбку и пристроилась за его спиной. Настасья всё так же продолжала вышивать, но ушки навострила. «В меня, в меня. И красива, и умна. Как бы только замуж удачно выдать?»

На блюдечке показалось взволнованное лицо Варвары Ягуньи. Изображение слегка подёргивалось из-за надгрызенного яблочка: оно не катилось, а кривобоко подпрыгивало. Звук тоже был с шипением и треском, но разобрать вполне можно было.

— Мир вашему дому, — поздоровалась Ягунья и сразу перешла к делу: — Кощей, нужна помощь. Мама в лёжку полдня лежит, ругает себя последними словами и рыдает. Молодильное яблоко из нашего сада украли.

— Одно? Было б из-за чего шум поднимать. — Он дёрнул плечом.

— Стоит вору понять, насколько действенны мамины яблоки, стоит ему только проболтаться кому-нибудь, где мы их растим и какая охрана, и наш сад опустеет в считанные дни. Мы останемся на волшебных бобах, а на них нынче не заработаешь. Я знаю, у тебя перед мамой давний должок, Кощей. Пора платить по счетам. Поймай вора.

Изображение померкло. «Резкая девушка эта черноглазая Ягунья».

— Вы полюбуйтесь на неё! — непонятно к кому обратился Бессмертный. — Я, потомственный колдун, я, царь немалой державы, должен каких-то воров ловить!

— Долг есть долг. — Василиса поджала губы. — Кстати, как это ты умудрился Яге задолжать?

— Дело давнее, сейчас это неважно. Что мне делать, Вася? С чего начать?

Женщина высокомерно тряхнула косами.

— Для начала выспроси приметы пропажи, — язвительно прошипела она, цапнула с блюдца надкушенное яблоко и удалилась к себе в светлицу. Кощей с надеждой глянул в угол, где вышивала Настасья.