Приятно тебя общать

Когда приехали, Соечка всё сокрушалась, что продрыхла самое интересное. Я не мог видеть её расстроенную мордашку и принялся пересказывать и наполовину придумывать-перевирать, а голос у меня не в пример громче, чем у этого бубнилы. В итоге любители НЛО слушали меня, а экскурсовод мямлил что-то еле слышно впереди, прокладывая тропку по жидковатому лесу.

Первым делом мы набрели на ларёк. За прилавком, на котором рядочками были расставлены глиняные фигурки, разложены кустарные магнитики и прочие поделки, сидел сморщенный до почти нечеловеческого облика старик с монгольскими глазами и длинной чахлой бородой. Экскурсовод поведал нам, что это один из немногих оставшихся представителей народа хион. По-русски он почти не говорит, но если бы говорил, то рассказал бы красивые и поучительные легенды, созданные хионцами в их золотой век. Этот старик хранит древние обычаи и язык. Возможно, он продемонстрирует группе какой-нибудь ритуал после экскурсии. Также можно будет приобрести сувениры, сфотографироваться в национальных хионских костюмах и пожертвовать на этнографические исследования и восстановление уникальных памятников хионской архитектуры. Экскурсовод ещё что-то булькал, а Сойка скакала вокруг меня, счастливо щебетала и щёлкала кадр за кадром. Старик ей особенно понравился. А ещё вон тот амулетик из меха, полосочек кожи и красных бусинок. А ещё глиняное блюдце с грубым петляющим узором, а ещё… но мы же потом сюда вернёмся, правда? И я хочу поговорить с этим хионцем, а экскурсовод переведёт, я спрошу про легенды, может, можно купить книжку…

Я её расцеловал. Как её не любить, когда она такая… живая?

Мы двинулись дальше. Сойка забежала вперёд послушать Бубнилу, а я думал про старого сухаря, который остался в ларьке. Наверное, он такой же хионец, как я капитан дальнего плавания. Да и вряд ли есть такой народ. И всё это надувательство и вытрясание денег. Ну и ладно. Я догнал свою птицу счастья, она тут же велела её сфотографировать. Потом потребовала у какой-то полной дамы, чтобы та сфотографировала нас вдвоём, но у дамы руки явно были не оттуда, и ни один кадр моей девчушке не понравился. На помощь пришёл суровый мужичок, пару раз щёлкнул — и загляденье, вертикаль не завалена, никто глаза не закрыл, лица пристойные и влюблённые, природа яркая и манящая. Спасибо, друг, выручил. Если есть у моей Сойки изъян — так это её любовь пощёлкаться. И так, и сяк, и наперекосяк, и десять кадров на одном и том же месте, в одной позе, пока не будет, по её мнению, идеально. А по-моему, совершенно одинаковые снимки. И композиция никуда не годится, и свет не так падает. Ну и ладно, главное, чтобы ей нравилось.

Наконец, мы вышли к «Стоунхенджу». Если честно, мошеннички меня приятно удивили. Надо было постараться раздобыть такие каменюки, повырезать на них закорючести всякие, вкопать поживописнее да полгода ждать, пока мхом обрастут. Интересно, окупилось? Экскурсанты разбрелись искать ракурс, Сойка злилась и нервничала, потому что люди совершенно не вписывались в эту древнюю красоту, весь кадр портили. Подожди пятнадцать минут, глупышка, они сами уйдут.

Бубнила что-то блеял про древний календарь, солнечные часы, обсерваторию, капище и посадочную площадку для НЛО — всё в куче. Провёл нас чуть подальше, показал плачущего идола. Вот идол был жутковатый: уродливый, почище истуканов на острове Пасхи, здоровый, в два роста, наверное, с синими потёками на пористых щеках. Эта синяя гадость, как нам не замедлили сообщить, в темноте светится и издаёт тонкий приятный запах. В сувенирной лавке можно будет приобрести пузырёчек. Естественно, Сойке тут же понадобилась эта дрянь. Вся квартира у нас завалена разными побрякушками, которые ей однажды приглянулись, а потом были забыты с появлением новой безделки. Сойка и есть. И за что люблю?

Потом были фокусы. Нас отвели к каменному домику вроде часовенки, внутри была только обветшалая до полной неопределимости статуэтка в нише и под нишей — что-то вроде почти плоского каменного блюда. Предлагалось по очереди заходить, приносить малую жертву хионскому божку и мысленно спросить о самом сокровенном. В ответ на искреннюю «молитву» он явит на блюде знак: сбудется или нет. Сойка даже задрожала от нетерпения. И как она всему этому верит? Пихнула мне в руки фотоаппарат, нашарила горсть монет, побежала жертвовать. Успела первая. Минуту стояла в этой каменной будке, потом вышла просветлённая, в сложенных ладонях несла страшненькую деревянную фигурку человечка. «Ты бы знал, что я загадала!» — таинственно прошептала она на ухо мне, бережно спрятала человечка в сумку и побежала снимать плачущего идола, пока все потянулись загадывать желание.