Приятное и уединенное место

Даже число посланий оказалось подделкой. После девяти прибыло десятое, компрометируя магическое число. «Копченые селедки»!

Пять конвертов содержали текстовые сообщения. В одном из них говорилось, что друг детства Импортуны стал судьей верховного суда. Роль числа «девять» для Верховного суда Соединенных Штатов известна каждому школьнику. Но тщательное расследование не обнаружило такого друга детства или вообще друга у Нино. Сообщение было попросту ложным. Или, говоря словами Честертона, поддельным. А твоими словами, папа, «копченой селедкой».

То же самое относится и к четырем другим словесным сообщением. Одно из них заявляло, что в молодости Нино Импортуна играл в полупрофессиональной бейсбольной команде Бингэмптона в штате Нью-Йорк. Это оказалось вымыслом. Другое утверждало, что на его ранчо в Палм-Спрингс имелась площадка для гольфа — еще один намек на девятку, так как на частных площадках лунок, как правило, девять или восемнадцать — число, кратное девяти. Но это также не подтвердилось. В поместье Импортуны в Палм-Спрингс не было площадки для гольфа.

Еще одно сообщение — простите, что упоминаю это, миссис Импортуна, — приписывало Импортуне любовь к использованию кошки-девятихвостки. Миссис Импортуна заверила меня, что это неправда и никаких доказательств подобных сексуальных извращений найти не удалось.

И наконец, сообщение о заказе Импортуной изготовления скульптур девяти муз для его виллы на Лугано. Вы, Питер, категорически это отрицали, заявив мне, что надзирать за выполнением подобного заказа входило в ваши обязанности, однако вы ничего о нем не знали. Лгать об этом вам было бессмысленно, так как элементарное расследование обнаружило бы скульптора, принявшего заказ, если бы сообщение было правдивым. Но расследование не обнаружило никаких следов такого лица.

Итак, девять сообщений были ложными или не имеющими отношения к делу. Помните, что я пытался исключить поддельные улики с целью установить, какая из улик, связанных с числом «девять», не являлась «копченой селедкой». Но я пришел к обескураживающему выводу, что все девятки были «копчеными селедками», явно не имеющими никакого значения! Нино мог подписывать контракты 9-го, 19-го или 27-го числа, отказываясь заключать сделки в другие дни, назначить свою свадьбу на девятый день девятого месяца или изменить дату своего рождения таким образом, чтобы она изобиловала девятками, но все это не являлось подлинными уликами. Эти поступки совершал сам Импортуна, а не убийца. Мне нужно было найти девятку, связанную с убийцей, но я ее не обнаружил. Я исключил все девятки, которые видел тогда, кроме одной.

Это было кульминацией тщательно продуманной сцены, и Эллери сыграл ее так, как играл аналогичные кульминации в аналогичных сценах, — завораживая слушателей блестящими глазами, используя свой голос как рапиру, подавляя их своей личностью, грозя им указательным пальцем.

— Кроме одной, — повторил он. — Одна девятка была подлинной. Одна девятка не являлась «копченой селедкой». Эта девятка возникла в результате послания номер 10. Это неожиданное, нарушающее традиционное число послание, миссис Импортуна, лежало в основе вопроса, который я задал вам по поводу вашего свидания за ленчем с Питером Эннисом 9 декабря 1966 года.

Вирджиния вздрогнула, а потом придала лицу презрительное выражение.

— Прошу прощения, но у меня нет выбора. Я говорил вам, что не могу обещать держать ваш дневник в тайне от властей, если обнаружу, что он содержит информацию, связанную с делом.

— Информацию? Какую информацию? — встрепенулся инспектор Квин. Ассистент окружного прокурора Рэнкин что-то быстро писал в блокноте.

— Миссис Импортуна с юных лет вела дневник, папа. Она любезно позволила мне прочитать запись от 9 декабря 1966 года, из которой я узнал, что во время ленча с Эннисом в тот день всплыла еще одна девятка. — Эллери склонился вперед. — Срок добрачного договора Вирджинии и Нино истекал спустя ровно девять месяцев после 9 сентября 1966 года, а именно 9 сентября 1967 года, когда миссис Импортуна, согласно этому договору, должна была стать единственной наследницей своего мужа.

Этот девятимесячный период не был ни чьей-то выдумкой, ни подделкой, ни «копченой селедкой». Девять месяцев были фактом — и весьма многозначительным фактом. Потому что, если кто-то хотел, чтобы Вирджиния унаследовала полумиллиардное состояние своего мужа, он должен был подождать девять месяцев, прежде чем ее право станет юридической, хотя и потенциальной реальностью.

В мрачном, но вполне реальном смысле этот неизбежный девятимесячный период ожидания напоминает беременность. Девять месяцев вынашивания плода, а потом, 9 сентября 1967 года, рождается чудовищный младенец по имени Убийство. Даже щипцы, которые использовали для его извлечения, назывались «Появление новорожденного на свет».

Эллери сделал паузу, чтобы перевести дыхание, и все — даже Рэнкин в своем углу — застыли, ожидая продолжения.