Приятные мелочи

— Ева, ты сама позвонила в полицию.

— Да, но тогда я не знала, что происходит. — Она посмотрела на проходящих мимо студентов. — Если ты арестуешь их, кто знает, как все обернется? Возможно, им не выдадут дипломы.

— Им следовало подумать об этом прежде, чем воровать, — угрюмо возразил Картер.

— Перестань. Они просто глупые мальчишки, — запротестовала она.

— И глупость — оправдание?

— Кажется, сегодня вокруг много глупости. — Она указала на наряд Картера. — Достаточно скоро они поймут, как сложна жизнь. Так почему бы сейчас не простить им их невежество? — Она ласково погладила его по руке. — Пожалуйста.

Картер сжал губы. Он не мог согласиться с ее словами.

— Я думаю, что каждый несет ответственность за свои поступки.

— Простим их, — мягко попросила она.

— Я полицейский, Ева. Спасение душ — не мое дело.

В его тоне звучала жесткость, которая настораживала. Нет, не в тоне, в его сердце, и это заставляло ее волноваться за… себя. Знает ли она, с кем связывается? Ева помолчала, а затем произнесла:

— Просто выслушай их.

— Хорошо. — Картер глубоко вздохнул. — Я не согласен, но, так как ты отказываешься от иска, не могу вызвать их на допрос. Но я поговорю с ними с глазу на глаз, обещаю. — Он начал пробираться сквозь людской поток, потом внезапно остановился и оглянулся. — Я еще вернусь.

— Ты уверен, что хочешь смешивать работу и удовольствие? — спросила Ева.

Внезапно холодный полицейский исчез: ей улыбался безумно сексуальный мужчина.

— Я никогда не смешиваю дела с удовольствием. Можешь на это рассчитывать.

Ева и Мелоди наводили порядок в магазине, когда пришел Картер. Часы показывали десять минут первого. Он успел сменить свой праздничный наряд на черную футболку и свободные хлопковые брюки и теперь выглядел так, словно собирался выпить кофе и заняться сексом.

Ева вышла из-за конторки, пытаясь не думать о физической близости с этим человеком. Она поманила его пальцем в укромное место, где можно было поговорить тет-а-тет. Этим местом оказалась вешалка с комбинациями.

— Ты нашел их?

— Это было не трудно.

— И они признались, что взяли трусы? — Ева скрестила руки на груди.

— После того как на них надавили и они поняли, что ты не собираешься возбуждать уголовное дело, они признались, что хотели совершить что-нибудь безумное для парада выпускников. Желторотые юнцы. Впрочем, мое мнение тебя не волнует, не так ли?

— Для людей с высшим образованием — дурацкая выходка.

— Ребята увидели выставленные в витрине предметы дамского туалета, и их посетило озарение. Один парень стащил первую пару, затем призвал своих друзей сделать то же самое.

— А витрина? — спросила Ева.

— Один из них признался, что совершил кражу ночью, но он настаивает, что витрина была уже разбита. Говорит, что пошел прогуляться. Когда проходил мимо — увидел разбитую витрину и воспользовался случаем.

— Ты ему веришь?

— Возможно. — Картер скривил губы. — Но может, он испугался, что, если признается в одном преступлении, я повешу на него и другое.

— Думаю, вся эта история выглядит достаточно глупо, чтобы быть неправдой. — Ева слегка улыбнулась.

— Кстати, вот, посмотри. — Картер полез в карман и выудил из него новенькие двадцатидолларовые купюры.

— Что это?

— Назовем это обрядом прощения. Я заставил их заплатить за украденные вещи.

— Что, если ребята не могут позволить себе такие расходы? — возмутилась Ева.

— Они должны были подумать об этом раньше. — В его голосе снова послышались металлические нотки. Он вручил ей деньги. — Ева, не забывай, я полицейский.

— Думаешь, этим все сказано? Ты веришь хоть кому-нибудь?

— Ева. — Картер нахмурился. Он и не собирался скрывать свое раздражение.

Ева понимала, что после разрешения дела с кражами ей следует чувствовать облегчение. Но она его не чувствовала. Впрочем, ей не хотелось, чтобы беседа продолжалась в столь нравоучительном тоне. В конце концов, они достигли некоего взаимопонимания. И если не брать в расчет все эти «как», «почему» и «зачем», она знала, что желает близости с Картером Мораном, значит…

— Итак, мы решаем, что дело закрыто? — осторожно спросила Ева, отвернувшись к вешалке. Она рассеянно теребила лямки черной кружевной комбинации.

Картер вдруг обнаружил, что его мысли блуждают в сфере, далекой от профессиональной. Он попытался сосредоточиться на ее вопросе.

Что-то не давало ему покоя в этом деле. Оставалась еще разбитая витрина, не говоря уже о Бетси Баттерфилд. Картер чувствовал, что она как-то причастна ко всему этому. Но как? Он привык доводить начатое до конца. Но если Ева не хочет писать заявление и возбуждать уголовное дело, то нет смысла копать дальше. Кроме того, Моран вдруг осознал, что если он официально закроет дело, то сможет постараться построить серьезные отношения с этой женщиной.

— Ну? — Ева двигала вешалку с места на место.

— Если ты готова, то я тоже. — Его голос звучал глухо.

— Мы говорим о деле?

— А ты как думаешь? — Картер внимательно смотрел на нее.