Приятных кошмаров

Никто не отозвался.

– Михаил Степанович! – крикнула она в полный голос.

Из комнаты не донеслось ни звука.

Лола не на шутку испугалась. Она встала, усадила Пу И на свой стул, велела ему ждать ее и не волноваться, затем подошла к двери и осторожно потянула ее на себя.

Да, на кухне, можно сказать, по сравнению с комнатой действительно был порядок и чистота, как в операционной.

Незастеленная кровать, занимавшая чуть не четверть маленького помещения, была завалена старыми газетами и журналами. На покосившемся торшере висели грязные носки. По полу невозможно было пройти из-за раскиданной повсюду одежды, среди которой почему-то валялись грязные тарелки, яблочные огрызки и заплесневелая апельсиновая кожура.

Хозяина квартиры нигде не было видно.

– Михаил Степанович! – повторила Лола севшим от страха голосом. По спине у нее поползли ледяные мурашки. Куда он мог подеваться?

Окно комнаты было приоткрыто, занавеска раскачивалась, колеблемая сквозняком. Может быть, он выпрыгнул из окна? Чокнутый он какой-то, от такого всего можно ожидать… Но все-таки второй этаж, а он не молодой и не спортивный, запросто ноги переломает…

Лола двинулась к окну, старательно переступая через завалы мусора и грязной одежды.

Но когда она преодолела почти половину отделявшего ее от окна расстояния, случайно бросив взгляд в сторону, Лола застыла на месте как громом пораженная.

Из-за кровати торчала нога в черном носке. Полоска бледной кожи между носком и краем брюк, покрытая редкими рыжеватыми волосками, вызвала у Лолы спазм страха и отвращения.

Кое-как справившись с охватившей ее слабостью, Лола двинулась к тому, что лежало за кроватью, хотя ей очень хотелось немедленно убежать из этой отвратительной и страшной квартиры.

– Михаил Степанович! – снова повторила она, прекрасно понимая бессмысленность этих слов. Она пыталась убедить себя, что хозяину квартиры просто стало плохо, что он всего лишь потерял сознание, и если побрызгать на него водой, немедленно очухается, найдет ей фотографию, и она наконец докажет Леньке свою сообразительность и способность к самостоятельным действиям…

Но у нее перед глазами была полоска бледной кожи, покрытой редкими рыжеватыми волосами, и эта кожа казалась ей, как пишут в протоколах медицинской экспертизы, несовместимой с жизнью.

Лола сделала еще несколько крошечных шажков, и волосы зашевелились от ужаса на ее голове.

Михаил Степанович лежал на полу, раскинув руки, и глядел в потолок с выражением изумления и растерянности.

Вокруг его головы растеклась лужа темной загустевшей крови.

Эта кровь вытекла из огромной, аккуратной, как хирургический разрез, раны, рассекавшей его горло, как второй, жутко улыбающийся рот.

Лола ахнула и попятилась.

Она хотела немедленно убежать отсюда, из этой ужасной квартиры, пропахшей запустением и смертью…

Только забрать Пу И и бежать, бежать отсюда, бежать, куда глаза глядят…

Она не хотела больше ничего никому доказывать, она хотела только унести отсюда ноги.

И когда она уже, пятясь, не в силах оторвать взгляд от мертвеца, от ухмыляющейся раны на его горле, преодолела почти половину отделявшего ее от двери расстояния, за спиной у нее послышался шорох.

Лола хотела повернуться, посмотреть на источник этого едва слышного звука, но не успела. Тяжелый удар обрушился на ее голову, и она провалилась в бездонную темноту.