Приятных кошмаров

Оставшись одна, Лола рассерженно плюхнулась на кровать. Она-то думала, что Ленька сейчас начнет ее уговаривать, убеждать, станет говорить, что совершенно не сможет без нее работать, что Лола очень нужна ему со своим потрясающим природным артистизмом и умением перевоплощаться, а вместо этого он предпочел сразу же согласиться с тем, что она сказала в сердцах, в запале, совершенно не подумав!

Лола погладила Пу И, но песик никак не отреагировал на ее ласку.

– Если бы ты не побежал утром за этой черномазой развратной пуделихой, – с неожиданной злобой сказала она Пу И, – ничего бы не случилось.

Пу И тут же приоткрыл один любопытный блестящий глаз, удивленный ее злобным тоном, но Лола уткнулась лицом в подушку и сделала вид, что спит.

На тридцать третьем километре Выборгского шоссе, естественно, не осталось никаких следов случившейся здесь полтора месяца назад автокатастрофы.

Маркиз остановил свою машину на обочине и осмотрелся. Шоссе в этом месте делало крутой поворот и, хотя ночи в апреле уже довольно светлые, легко представить себе, что при плохом освещении дороги спешивший в город неопытный водитель мог вовремя не заметить вылетевшую на встречную полосу машину.

Маркиз проехал еще около километра и увидел возле шоссе небольшую деревеньку, выставившую на первый план, к самой дороге, как своего достойного представителя, непритязательное заведение с традиционной вывеской «Двадцать четыре часа. Автозапчасти. Напитки. Горячие бутерброды».

Из напитков в заведении имелись кока-кола, спрайт, отечественный сильнодействующий лимонад «Колокольчик» и фанта, из живых людей – высоченный, как курс доллара, губастый парень лет двадцати пяти, скучавший в отделе автозапчастей, очень маленькая, особенно на его фоне, и довольно пухлая светловолосая девушка с глупыми выпуклыми глазами цвета сильно вылинявших джинсов, безуспешно пытающаяся подавить зевоту в продовольственном отделе среди напитков и бутербродов, и не очень бритый и совсем нетрезвый мужчина, домогавшийся от этой девушки взаимности в виде десяти рублей.

– Зинка, ну я тебя прошу, всего десятку! – ныл мужик, навалившись на прилавок и глядя на равнодушную продавщицу умильными глазами немолодого грустного спаниеля. – Ну это самый последний раз! Зинка, ну я тебя как сестру прошу!

– Жучка тебе сестра! – походя отозвалась девица и повернулась к своему долговязому напарнику, продолжая прерванный просителем интересный разговор: – Так что, Анька вчера раньше всех ушла? Правда, что ли, Коляшечка? А с кем? Ну скажи, с кем?

– Лучше не спрашивай! – Длинный парень закатил глаза. – Все равно не скажу, хоть ты меня пытай!

– Ну и пожалуйста, – девица обиженно отвернулась, – не больно-то и интересно! Подумаешь!

– С Пузырем! – выпалил долговязый.

Сообщение произвело настоящую сенсацию. Голубоглазая Зинка уставилась на своего коллегу, еще больше выпучив круглые глаза, и изумленно выпалила:

– Врешь! Быть того не может!

– Больно мне интересно тебе врать! – Долговязый презрительно оттопырил губу. – Говорю же – с Пузырем!

– А как же Верка? – Девица окончательно проснулась, жизнь обрела для нее новый интерес.

– Зинка! – вклинился в разговор нетрезвый мужичок с глазами спаниеля. – Зинуля, ну всего-то десятку! Я тебе завтра отдам! Карбюратором клянусь – отдам!

– Отдал один такой! – лениво отмахнулась от него Зинка.

– А хочешь – я на тебе женюсь? – пустил мужичок в ход неожиданное предложение.

– Как это? – Зинка удивленно уставилась на него. – Ты ведь женатый! Ты ведь с Ксенией Петровной сколько лет живешь?

– Это неважно! Ксения – грубая женщина!

Маркиз понял, что аборигены живут чрезвычайно интересной и насыщенной жизнью и ни за что не обратят на него внимания, и сам сделал первый ход:

– Алло, девушка, у вас там написано над входом, что вы двадцать четыре часа в сутки кормите симпатичных проезжих горячими бутербродами! Это правда или пустые угрозы?

– Чего? – откликнулась Зинаида. – Сейчас, вы же видите – мы с человеком разговариваем.

И снова повернулась к своему нетрезвому собеседнику:

– Ну ты чего – правда, что ли, с Ксенией разводишься? Ну ладно, вот тебе десятка!

С этими словами она запустила руку к себе за декольте и выудила оттуда мятую купюру. Мужичок горящим взором следил за десяткой, а продавщица задумчиво мяла ее в руке – видимо, в ее душе юная доверчивость боролась со зрелым практицизмом.

– А скажите, – предпринял Маркиз новую попытку привлечь к себе внимание тружеников прилавка и общепита, – тут в начале апреля на шоссе авария была, на повороте две машины столкнулись, вы случайно ничего не видали?

– Да на этом повороте все время бьются, – отозвался долговязый продавец, – было что-то и в апреле, менты потом заходили, грелись. Один мужик начисто сгорел, в угольки. Ну, нам-то что, нам-то глазеть некогда, мы тут работаем!

Нетрезвый мужичок выхватил у зазевавшейся Зинаиды десятку, немедленно утратил к девице всяческий интерес и повернулся к Маркизу, в лице которого увидел новые обнадеживающие перспективы и шанс неожиданно обогатиться: