Приют для списанных пилотов

На Релке она появилась в начале июня. Тоненькая, в легком синем сарафанчике и сандалиях на босу ногу. Ничего особенного — как и остальные наши девчонки. Но с ее появлением произошло неслыханное: центр улицы, вокруг которого из года в год мы вращались, как мураши, переместился к дому Речкиных, где у тетки гостила новенькая.

Первым за ней стал бегать Вадик Иванов, следом Олег Оводнев. Повторилась та же история, когда год назад к Рекутовым приехала из Ангарска Юлька. Она потрясла нас огромным, похожим на запрещающий знак светофора красным бантом. Мы, уже чуть-чуть знакомые с правилами дорожного движения, на целый месяц затормозили около дома Рекутовых.

Вадик — хитрый, понял: не подмажешь — не поедешь, и стал таскать для нее конфеты из дома. Мы попробовали составить ему конкуренцию. Олег напластал для Юльки у своей бабушки морковки. Но она, сморщившись, сказала, что этого добра у них полно на огороде. Я принес из дома кедровых орехов. Юлька великодушно позволила ссыпать их в карман своей курточки и, поболтав немного, ушла на качели к Ивановым.

Реакция наша была глупой, но скорой. За огородами мы срубили деревья и на пеньках с лицевой стороны рядом с Юлькиной фамилией написали Вадькину, увековечили их рядом. Юльке с Вадиком это не понравилось: целый вечер они корчевали собственные памятники. Вскоре Юлька уехала домой и наша жизнь потекла прежним порядком, пока на Релке не появилась новенькая. Я опоздал и на этот раз. А потом и вовсе стал держаться в стороне. Причиной тому был случай, который произошел вскоре после того, как новенькая появилась на Релке.

Возвращаясь с рыбалки, мы решили искупаться в Большанке. Поскольку время было раннее и девочек поблизости не ожидалось, сбросили одежонку и попрыгали в воду нагишом, чтобы потом не тащиться домой в мокрых трусах. Я переплыл на противоположный берег, оглянулся и обомлел — к речке спускались девчонки. Большой беды в том не было — подумаешь, прихватили голым. Но среди них была незнакомая девчонка. Те, кто был поближе к берегу, успели выскочить и одеться, мне же времени не осталось. Я махнул рукой брату, показав ему на лежащую одежду. Тот, вытаращив глазенки, понятливо кивнул головой, сунул трусы под майку и сдуру бросился вверх по реке. Я попытался побороть течение, да не тут-то было: Большанка была на прибыли.

— Стой! Куда ты? — задыхаясь, крикнул я. — Кинь, я поймаю!

Брат, вздрогнув, остановился и бросил трусы в реку. Описав плавную дугу, серый комочек, как парашют, спустился на воду в стороне от меня. Чуть ли не целиком выскочив на поверхность, я бросился наперерез. Когда, усталый и расстроенный, я выполз на берег, девчонки встретили меня смехом. Громче всех хохотал Вадик, но, натолкнувшись на мой взгляд, умолк. Почувствовал: может пролететь. Он подошел к новенькой и начал показывать улов — с десяток нанизанных на кулан тощих хариусов.

Покусывая травинку, новенькая с улыбкой поглядывала то на меня, то на Вадика. Я молча собрал свои вещички и перебрался от веселой компании в сторону. Минуту спустя ко мне присоединился Олег. Вадик, поколебавшись немного, остался с девчонками. Я понял, для него настоящая рыбалка только началась.

Между тем солнце забралось на самую середину неба и зависло прямо над Большанкой. Вода стала теплой, парной. Накупавшись, мы вылезали на берег и зарывались в горячий песок. Хотелось есть. Мы знали, что у Иванова остался хлеб, но терпели. И тут Вадик словно прочитал наши мысли, раскрыл сумку, достал из нее бутерброды и давай угощать девчонок. И лишь после этого вспомнил о нас. Мы, переглянувшись, послали его подальше. Он психанул, сказал, что мы дураки и он больше с нами не будет иметь никаких дел.

Вечером мы увидели его возле дома Речкиных. На Вадике была белая рубашка, через плечо на ремешке болтался фотоаппарат. Он усадил девчонок на лавочку и ну щелкать затвором. Вскоре туда на разведку подъехал на велосипеде Олег, попытался помешать Вадику, начал строить рожицы, но его прогнали.