Приют контрабандиста

И я не знала. Сейчас могло быть раннее утро нового дня. Или поздний вечер. Лучше всё-таки утро, иначе тётя Вика, не дозвонившись до Насти, устроит переполох. Выяснит, что никаких орнитологических поездок в Бургасе школьникам не предлагают. Перепугается, обзвонит наших родственников и перепугает их…

Голова закружилась от одной мысли о трудностях обратного пути, но я заставила себя сказать:

– Нужно идти.

Гаммер меня поддержал. Вместе мы разбудили Вихру, пожаловались ей на выдохшиеся фонари, и лагерь постепенно ожил.

Вихра, чиркнув спичкой, выудила из рюкзака последние комплекты батареек и последнюю бутылочку. Сказала, что запас воды придётся пополнить из пещерных речек, хотя Страхил предупреждал, что делать это опасно. Оставалось надеяться, что мы не отравимся какой-нибудь гадостью.

– Главное, смотреть, чтобы рядом не плавал трупик летучей мыши, – заметил Гаммер.

– Да хватит! – возмутилась я.

При свете зажжённой спички разглядела довольное лицо Гаммера и вздохнула от бессилия.

Пока мы разъединяли и сворачивали спальники, Вихра заменила батарейки в своём налобнике. Раздался привычный щелчок, но свет не загорелся. Судя по всему, Вихра случайно достала уже отработанные «Панасоники».

Мы с Настей никак не могли упихнуть левый спальник в компрессионный мешок. Гаммер возился с правым – кажется, также безуспешно, – и мы втроём ждали, когда Вихра зажжёт очередную спичку, чтобы совладать с ремнями на мешках. Посмеивались и толкались в тесноте. Услышали настойчивые щелчки. Фонарь не включился. Вихра взялась за следующий комплект батареек. Не суетилась, не дёргалась, но мы почувствовали угнетающее напряжение и затаились. Стояли с торчащими из мешков спальниками и слушали, как вновь и вновь вхолостую щёлкает кнопка.

Вихра проверила все комплекты, то есть тридцать «Панасоников» – ещё два потерялись с налобником Гаммера, – и принялась вставлять их в затылочные отсеки двух других фонарей. Берегла и не зажигала спички, действовала на ощупь. Кусала батарейки, постукивала по ним камешками. Мы по звукам отсчитывали удары и каждый холостой щелчок, каждую вставленную и вынутую пару батареек. Наконец, поняли, что остались без света.

Глава двенадцатая На ощупь

Вихра ещё минутку шуршала пакетами, скрипела галькой, а потом притихла и затерялась в пещерном мраке. Тихо было и в моей голове. Ни одной сформулированной мысли. Ни одного выраженного чувства. Лишь рассеянное ожидание неминуемого.

– Подождите-подождите-подождите… – затараторила Вихра. – Сейчас-сейчас-сейчас.

Затем перешла с английского на болгарский:

– Изтощени ли са от студа? Как може да съм толкова глупава? Аз съм глупачка. Трябваше да отида в София. Сега щях да живея при Тонка… Отново подведох всички. Да, колко вече може да разочарова всички…

И вот когда Вихра запричитала по-болгарски, я испугалась. Но страх был притуплённый, словно пришёл со стороны, а не зародился внутри. Мои батарейки тоже сели. У меня не хватило бы сил запаниковать, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Ведь так бывает. По пятам идёт Дуделка, и паника не позволяет сдаться. Выжимает из тебя последние соки, заставляет бежать до изнеможения. Ты делаешь всё, чтобы спастись. Даже то, на что раньше никогда бы не решилась. Перепрыгиваешь пропасть, скатываешься по обрыву. Но что за глупое имя для монстра – Дуделка?! Не монстр, а пародия на Орфея с его свирелью. Играет настолько плохо, что соловьиные птицы лопаются не от зависти, а от головной боли и тошноты. Когда выберемся из пещеры, посмотрю на Дуделку в игре Гаммера. Если выберемся… Конечно выберемся, о чём разговор?!

– Это моя ошибка, – промолвила Вихра. – Отложила самые старые батарейки на обратный путь. Думала, они вообще не понадобятся. Не знала, что мы зайдём так далеко и… Карта сокровищ? Да мы в детстве облазали штольню вдоль и поперёк, и никакого тайного хода… Они работали! Наверное, слишком старые. Сели от холода и влаги. Зря не проверила их, когда разрядились вторые комплекты. Мы бы всё поняли и сразу пошли назад.

Слушать, как Вихра оправдывается, было неприятно. Хотелось обнять её, ободрить, но я стояла на месте и молчала, а Вихра не затихала, пока не выговорилась до дурноты. Порывалась что-то добавить, повторялась и наконец потупилась. Хорошо, что в темноте мы не видели её лица.

Подождав минутку, засуетился Гаммер. По звукам я догадалась, что он опять взялся за спальник. Мы с Настей последовали его примеру. На удивление быстро упаковали спальники, сдули коврики, скрутили их и запихнули в чехлы. Прошлись по лагерю в поисках какого-нибудь упущенного барахла. На ощупь стащили к рюкзакам комбинезоны, каски, прочую мелочь вроде грязных кружек и ложек. Замёрзли и чуточку дрожали, но вели себя так, будто уже много лет по несколько раз в день погружались в недра Кован Кая и беззаботно выбирались наружу.

– Супчику? – спросил Гаммер.

– Супчику! – воскликнула я.