Прикасаемый

Алекс замер. Вена сбоку его шеи раздулась, и угол его губ поднялся вверх, когда он сощурил правый глаз. Я знала этот взгляд, «взгляд Элвиса», как я его обычно называла. Было время, когда этот взгляд и огонь, который он излучал, могли превратить мои колени в мягкое мороженое. Сейчас? Это заставляло меня злиться.

— Пытался тебя убить? Дэз, во что, чёрт возьми, ты ввязалась?

— Нам нужно найти Рипера.

Алекс покачал головой.

— Скажи мне, что происходит.

— Как я уже сказала, мы ищем Рипера. Ты знаешь, где нам его найти или нет?

Упрямое положение его челюсти сказало мне, что он хотел было поспорить, но, кажется, хорошо знал. Очень немногим людям удавалось выиграть спор со мной. Я училась лучшему.

— Я не знаю, где он, но есть некоторые люди, которые должны знать.

Я ждала, но он ничего не говорил.

— Ну?

Я могла сказать, что он хотел орать, но держал себя под контролем. Это что-то новенькое. Самоконтроль — не его сильная сторона.

— Ты не собираешься рассказать мне, что происходит?

Я посмотрела на него в ответ.

— А почему я должна? Ты же не посчитал нужным рассказать мне, что спутался с той девкой из колледжа за моей спиной.

Глава IX

Я встретила Алекса Можорна сразу после того, как мне стукнуло пятнадцать. Это было перед тем, как он закончил школу. Он семнадцатилетний юноша, играющий левого защитника в определённый момент в начальной школе, а я была второкурсницей. Честная студентка, книжный червь, хорошая девочка — вот все термины, которыми можно было тогда описать меня. Я была застенчивой и держалась сама по себе, у меня было немного друзей. Я делала домашнюю работу и соблюдала все правила. Но по каким-то причинам Алекс заметил меня. Когда он счёл меня достойной своего внимания, ну, я просто с возбуждением на него запала. Мы начали встречаться, он брал меня на вечеринки, мы тусовались со всеми его друзьями.

Он был моим первым парнем, моей первой любовью, моим первым поцелуем, моим первым всем. Когда мне было шестнадцать, я застала его, раздевающим какую-то потаскуху из местного колледжа в задней комнате у Руди, и он стал моим первым разочарованием.

Мы часто виделись с тех пор, в основном благодаря тому, что вращались в одних и тех же кругах. Хотя каждый раз мы оставались в противоположных углах комнаты. Видеть его было тяжело. Говорить с ним было ещё тяжелее. Обнаружить, что он бы врал о чем-нибудь ещё? Довольно опустошительно.

Но было ли этого достаточно? Конечно, нет. Судьба, казалось, играла со мной, потому что мы должны были встретиться с ним снова, позже вечером.

После ещё некоторого времени в спорах и никаких извинений за прошлые грехи, он, наконец, согласился представить нас людям, которых он знал. Мы договорились встретиться с ним в парке за бильярдной в девять.

Другого выбора не было.

* * *

— Расскажи мне больше, — попросил Кайл, сидя рядом со мной на траве. Мы покинули бильярдную, захватили содовую и сэндвичи из магазина в городе и уселись под большой сосной позади здания.

— Что ты хочешь знать?

— Расскажи, как это было, вырасти здесь, — он перевёл немного печальный взгляд от неба на моё лицо. — Свободной.

— Как насчёт беседы, которая не включает в себя только мои рассказы? Ты можешь спрашивать меня, а потом я буду задавать вопрос тебе.

— Мне?

Он выглядел удивлённым, а затем обеспокоенным.

Я отвела взгляд.

— Я хочу знать, как ты рос.

Похоже, это ужаснуло его.

— Зачем? Я рассказал тебе, насколько ужасное это было место.

— Потому что…

Он нахмурился и сложил руки. Выражение его лица изменилось, на самом деле не злое, больше расстроенное.

— Мой мир не был симпатичным. Он был тёмным, громким и наполненным болью. Я не понимаю, почему ты спрашиваешь.

— Это то, что делают люди. Знаешь, когда они… интересуются.

— Интересуются?

— Я хочу знать о твоём прошлом. Это делает тебя тем, кто ты есть.

Он сердито поджал губы и вскочил на ноги.

— Это не делает меня тем, кто я есть. Это место ничего не имеет общего с тем, кто я. Сью поклялась мне.

Я позволила бутерброду с индейкой упасть на траву и поднялась на ноги. Схватив его руки, я сказала:

— Ты не понял меня. Я не имела в виду ничего плохого. — Я опустилась снова на землю и потянула его за собой. — Всё, что делали в Деназен, всё, через что они заставили тебя пройти, сделало тебя сильным. Ты вышел оттуда цельным. Ты — не пускающий слюни зомби или свихнувшийся маньяк с мачете. Держу пари, это намного больше, чем другие могут сказать.

Что-то мерцало в его голубых глазах. Печаль и, может быть, маленькая искорка надежды. Я умирала отчасти от мысли о нём, закрытом от остального мира.

— Я не могу скучать по тому, чего никогда не имел. Но теперь, когда я знаю… — Он поднёс руку к моему лицу и позволил ей опуститься по моей шее под футболку к голой ключице. Отведя взгляд, он произнёс: — Пожалуйста, не спрашивай снова меня о том месте. Я не хочу, чтобы ты знала, на что похожа была моя прежняя жизнь.

Я могла бы поспорить. Чёрт, я спорила обо всем. Но муки в его голосе заставляли меня страдать. Мне нужно знать, что они делали с ним, с мамой, но я не могла выдержать его боли.