Приказ

Марошффи испуганно оглянулся, услышав рядом с собой чье-то громкое рыдание. Он посмотрел на Эрику и заметил, что глаза ее наполнились слезами.

А на следующий день барон Гот напугал всех, сказав:

— Говорят, что в Вене сколачивают сильную оппозицию против Каройи, которая обвиняет его в том, что якобы он запродал всю страну большевикам! Оппозиция намерена создать террористические организации из сорока тысяч офицеров!..

— Истоцки у нас оптимист. Он говорит, что Каройи заключил выгодную сделку с социалистами. Я считаю, что Адам прав. Каройи ищет симпатии среди английских и американских кругов, а социалисты домогаются поддержки рабочих западных стран. А с помощью этих двух сил можно сдержать антивенгерскую политику Клемансо…

— Я теперь не верю ни в какие политические комбинации! — энергично запротестовал Гот. — Все они лишены реальности! Истинным остается только то, что бывшие столпы власти не побрезгуют ничем для нового захвата власти.

Проговорив это, барон еще раз повторил свое предложение выехать вместе с ним за границу, рассказав при этом довольно подробно о том, какие приготовления он уже сделал.

Сударыню предложение барона заставило задуматься, зато Альби не хотел о нем и слышать, а Эрика упорно молчала, не делясь ни с кем своим мнением.

От неприятных известий атмосфера в доме Марошффи создалась напряженная. Как бы там ни было, но стало ясно, что полностью изолировать себя от внешнего мира никому не удастся.

А в самом начале марта Марошффи наконец-то получил приглашение работать в военном министерстве. Оказалось, что с начала года там произошли большие изменения.

— Монархически настроенных офицеров и унтер-офицеров тихо и спокойно убрали, — объяснил ему Истоцки. — Новая власть намерена создать новую армию, призвав в нее лишь избранных офицеров. Солдат будут вербовать по принципу добровольного набора. На этом коньке сидит новый военный министр-социалист Бем.

В такой обстановке Марошффи оказался впервые в жизни, и в какой-то степени в этом повинен был Феньеш, который втравил его в это дело. Альбин был зачислен в управление Томбора, занимавшегося вопросами стратегического планирования. Здесь он встретился со старыми знакомыми офицерами — например, с Жулье, которого он знал с давних времен. Познакомился он и с майором Футаки и капитаном Флейшакером, Лемберковичем и Эрком, а также поручиком Карпати. Очень скоро круг друзей Альбина настолько расширился, что он затруднялся даже перечислить всех их по именам. Среди сотрудников министерства установились добрые отношения, и каждый мог свободно излагать собственное мнение по любому вопросу.

Томбор ценил Марошффи как бывшего офицера генерального штаба. Всех офицеров, которые долгое время служили под начальством Конрада и Арца, он считал настоящими военными.

На следующий день после появления Марошффи в управлении Томбор вызвал его к себе в кабинет и, оставшись с ним наедине, поинтересовался его мнением о «положении дел», как он выразился.

Марошффи коротко изложил ему свои мысли, которые он записывал в толстую тетрадь.

— Ориентации на немцев пришел конец, — заявил Альби. — Исходя из собственного опыта, могу твердо сказать, что от солдат и офицеров, воспитанных в духе идей Гинденбурга, Людендорфа и Макензена, мы не можем ждать ничего хорошего. В настоящее время интересы немцев и венгров окончательно стали полярными. По сравнению с нами Германия как государство представляет собой одно целое, которому не грозит опасность раздробления на части, более того, даже в том трудном положении, в каком немцы оказались сейчас, их позиции в тысячу раз лучше наших. Нас же из тупика может вывести лишь умная ориентация на Запад. И это возможно только в том случае, если на стороне Каройи будет не только правда, но и сила. Нам теперь необходимо, не поднимая особенного шума, провести всеобщую мобилизацию. Я твердо убежден в том, что в тот же самый момент, когда мы честно и открыто скажем венграм, что настал момент спасать свое отечество, они без долгого раздумья встанут под наши знамена. Я говорил и еще раз повторяю, что, имея за плечами новую сильную армию, Каройи тем самым придаст вес своим словам, сказанным для Парижа.

Томбор скептически улыбнулся и заметил:

— Бем объявил о наборе в армию. Его осмеяли. И к моему сожалению, никто не встает под наши знамена, никого не воодушевляет идея защиты нашего отечества. Массы спрашивают: ради кого необходимо спасать страну? Вот каково положение на самом деле!

Однако Марошффи не сдавался и горячо отстаивал свою точку зрения.

— Я считаю, что вместо набора по найму нам необходимо объявить всеобщую мобилизацию.

По своему характеру Томбор относится к числу военных, которые вместо упрашиваний и просьб предпочитают иметь дело с приказом. Однако и он усматривал в действиях Бема непонятные странности.

— Ну хорошо, допустим, мы проведем мобилизацию, — сказал он. — Допустим, что нам удастся вооружить народ. А как ты думаешь, в какую сторону он будет стрелять из этого оружия? — Немного помолчав, он добавил: — К счастью, у нас нет оружия.

Марошффи энергично начал возражать: