Приказ

О частной жизни Эрики свидетельствовали довольно лаконичные записи:

«Вчера вместе с отцом была в опере, музыка Вагнера мне теперь кажется слишком громкой, хотя я по-прежнему люблю ее… Слушала сонеты Бетховена в консерватории, в партере было много слепых военных… Дохнаньи и Хубай все еще популярны, но почему?.. Говорят, надо обязательно посмотреть «Отель «Империал», утверждают, что это прекрасное пацифистское произведение, где в уста одного русского солдата автор вкладывает то, что смело мог бы сказать любой венгерский солдат или даже офицер: «Я больше не желаю никого убивать, я уже не верю в то, что это необходимо…» Мари Шлерн, старая любовь Альби, пригласила меня на спиритический сеанс, но я не люблю общество дам, увлекающихся благотворительностью, хитрых иезуитов, всяких выскочек-политиков и офицеров, которые под любым предлогом стараются избежать отправки на фронт… Байрона я люблю за его пессимизм, а Фламмариона — за оптимизм… Правда, не исключено, что я могу там встретиться с интересными людьми…»

Иногда Эрика писала более подробно: об одном дне она заполнила записями несколько страниц дневника:

«Известная суфражистка Марианна Ф., с которой я встретилась на послеобеденном чае, затащила меня к себе. Она уверяет, что Каройи склонен заключить сепаратный мир, но прежде он хотел бы добиться примирения между многочисленными народностями нашей монархии, и вообще необходимо хотя бы по рецепту Фердинанда покончить с дуализмом. Тиса чинит ему всяческие препятствия, поэтому надо добиться, чтобы он ушел со своего поста. Марианна играла вальсы Легара, от которых у меня так щемит сердце, при этом она всячески поносила войну, которую считает отвратительной выдумкой мужчин. Потом она захлопнула крышку рояля и заявила, что мир до тех пор не будет счастливым, пока женщины не займут в нем главенствующее положение. Она всячески восхваляла мою красоту, гладила, обнимала, даже целовала меня. И была весьма удивлена, когда я внезапно уехала…»

А через несколько дней Эрика записала в своем дневнике следующее:

«Сегодня за окном какой-то темно-синий туман. Я разглядывала его из окна, и мне казалось, что в его мареве плавают какие-то странные люди-чудовища, похожие на рыб… Я читала роман Шандора Броди «Доктор Фауст», он так меня взволновал…»

Написав еще несколько строчек, она подчеркнула их: