Приказ 66 (ЛП)

Джусик хотел было рассмеяться, но это выглядело неуместным, и настолько близким к плачу, что он не рискнул открыть рта. Тело Этейн лежало в комнате по соседству; а они здесь наслаждались ужином. Но если было что — то, что могло бы порадовать ее сердце, то это было зрелище Корра, превратившегося из затворника — раба с промытыми мозгами в мужчину, который выжимает из обретенной свободы все радости до последней капли. Ему удалось вызвать слабую улыбку на лицах хмурой Джилки, и очень ошеломленно выглядевшей Руу Скираты.

«То еще время для воссоединения со своим пропавшим отцом…»

— Бард'ика. — неожиданно проговорил Скирата. — Что становится с джедаями, когда они воссоединяются с Силой? Это просто так говорят, или как?

Это был самый тяжелый вопрос из всех, но до этого момента Джусик не понимал — насколько тяжелым он может быть.

— На самом деле, мы не знаем. — ответил он. — Но я в самом деле верю, что некоторые Учителя Джедай возвращались, как призраки Силы, и общались с живущими. Не все верят древним записям, их считают мифами — но я думаю, что это реально.

Весь стол погрузился в молчание; никто не жевал, не глотал, и не скреб металлом по порспласту. Джусик обвел взглядом лица — клонов и не — клонов, и он испытал потрясение.

Как он мог не понимать того, как подействует это откровение на них, особенно — вскоре после гибели Этейн. И теперь, когда они считают, что для джедаев есть возможность существования после смерти, это заставит их всех чувствовать себя… обделенными. У обычных существ такой надежды не было. Джусик подумал, не стоит ли ему подчеркнуть свою неуверенность в этом, но это было бы ложью. Он этому верил, и он слышал про убедительные случаи. Так что он не стал разубеждать. Он ставил правду — и возможное успокоение оттого, что личность Этейн, может быть, не сгинула бесследно — против обиды, которая могла возникнуть от столкновения с привилегией джедаев, которой горько позавидовали бы все, кто был ее лишен.

Джусик поморщился. Он пытался не думать, где окажется после смерти он сам — если он прав насчет призраков.

— Хм. Я никогда… — проговорил Скирата возвращая его в здесь и сейчас. Джусик не мог понять, звучал в его голосе сарказм или усталое смирение. — …и представить не мог.

Джусик обязан был расставить точки над «и». Взгляд Ордо уже начинал прожигать в нем дыру.

— Если вы хотите узнать что — то насчет того, существует ли сейчас Этейн, такой как она есть, в какой — то другой реальности, или где — то ещё, откуда она просто не может вернуться — то я ничего про это не знаю. Сам хотел бы знать…

Конечно, именно это они все и хотели бы узнать. Как же иначе? У мандалориан была расплывчатая концепция «Мэндо», но ее корни уходили, скорее, к живой культуре, всеобъемлющей и не прерывающейся, чем к представлению о настоящей жизни после смерти.

— Все в порядке. — устало проговорил Скирата. Кэд протянул ему полную ложку пюре и он ее принял. — Не бойтесь сказать это — «умер», «смерть», «мертвый». Мы не прогоним смерть, отказавшись посмотреть на нее, этим мы лишь сделаем ее большим чем она есть. Нельзя жить без смерти, и нельзя умереть без жизни.

Он опустил голову и принялся за еду. Ордо откинулся назад на стуле, дотянулся до бутылки с тихааром и нацедил для отца маленькую рюмку, а Руу аккуратно взяла ее из его руки. Последовал слегка напряженный момент, когда их взгляды встретились и она поднялась, прошла во главу стола и поставила рюмку перед Кэл'буиром.

— Спасибо, ад'ика. — сказал он. — Хорошо что ты вернулась.

Скирата выглядел так, словно он был готов разрыдаться. Настроение за столом все также колебалось (и таким оно будет в будущие недели, месяцы, может быть, даже годы) на острой грани между плачем и смехом.

— Кэл, ты будешь тысячи раз прокручивать это у себя в голове. — проговорила Най. Ей удавалось прочитать Скирату так, будто она знала его всю жизнь. — Снова и снова. Я сама так и делала. Но помни — Этейн умерла один раз. Этого достаточно.

На первый взгляд, эта истина звучало бестактно, если не жестоко; но Джусик увидел в этом замечании мудрость и успокоение, и смог ощутить надежду на будущее. Никто не умирает так часто и страшно, как те, кто остался жить и продолжает заново переживать момент смерти, воскрешая его в памяти. И когда они позволяют этому затмить все остальное — их смертям нет конца. Тех же любимых, чью кончину они раз за разом пытаются вспомнить и пережить, боль уже не коснется. Скирата какое — то время переваривал услышанное, затем печально улыбнулся Най.