Приказ – погибнуть

– Гадство! – выругался он и, отряхивая волосы от сыпанувшей на голову каменной крошки, как бы случайно коснулся пальцами ребристого бока «эфки». Затем, резко приподнявшись, высунулся из-за камня и, почти не целясь, выстрелил в одного из наступавших. Попал или не попал, Виктор не видел, так как, едва отпустив курок, юркнул под прикрытие валуна. Пули над головой засвистели чаще. Похоже, теперь его жизни одновременно домогались уже три-четыре духовских автоматчика. Тяжело дыша и чувствуя, как учащенно колотится сердце, Бебишев откатился в сторону и, приподнявшись на локте, короткой очередью срезал одного из стрелявших. Защелкавший по окружающим камням свинцовый град несколько запоздал. Виктор вжался в землю и, перебирая руками, поспешно отполз в сторону. Не поднимая головы, он посмотрел вправо-влево, но увидел только двоих ребят из своего взвода: рядового Батаева – весельчака и балагура, укрывшегося за большим расколотым пополам камнем, и залегшего чуть правее и ниже ефрейтора Сергея Омельченко – угрюмого долговязого блондина. Остальные бойцы рассредоточились довольно далеко друг от друга, и до Виктора доносился лишь треск автоматно-пулеметных выстрелов. Продолжая вжиматься в землю, он увидел, как Сергей юркнул за небольшой бугорок и поспешно принялся набивать патронами опустевший магазин.

Утерев рукавом текущий по лицу пот, Бебишев шмальнул короткой очередью в сторону противника и по-пластунски переполз к следующему укрытию. Уже высунувшись из-за него и посылая в стреляющего противника очередь за очередью, Виктор почему-то вспомнил, что родом Омельченко из Подмосковья, но откуда точно, так не и вспомнил. Он вообще плохо запоминал адреса. Возможно, потому, что еще со школы больше надеялся на записную книжку, чем на память. Впрочем, сейчас домашний адрес ефрейтора Омельченко интересовал его меньше всего, а вот пробежаться по занятой разведчиками позиции и убедиться, что у каждого есть возможность отхода, требовалось до зарезу. Увы, Виктор не исключал, что им придется оставить свои позиции и драпать. Он не любил слово «драпать», но нарочно применял его по отношению к себе и своим действиям. И хотя до сегодняшнего дня драпать ему еще не приходилось, но кто мог знать, что готовила им судьба? Ничего нельзя было предугадать – слишком много расхрабрившихся врагов перло по их души.

Сержант рассчитывал продержаться еще десяток-другой минут. Он хорошо понимал, что если и после этого на горизонте не появится командир взвода, ушедший с остальными ребятами в обход, то ему и оставшимся под его командой бойцам придется туго.

– Серега, прикрой! – заорал он, в прыжке преодолел открытое пространство и, едва не свалившись на гладковыбритую голову Омельченко, упал рядом. – Ну, как тут, не холодно? – Сержант держался за ушибленное плечо и одновременно отплевывался от каменной пыли, сыпанувшей на него сверху.

– Еще как тепло, даже искры летят! – нервно хохотнул Омельченко, и из ствола его автомата вылетела длинная очередь.

В звуки выстрелов один за другим влились раздавшиеся на откосе взрывы – кто-то из ребят принялся осаживать духов из подствольного гранатомета. В ответ ему ухнул «РПГ-7». Прилетевшая вслед за звуком граната срикошетила от камней и взорвалась в десятке шагов от позиции Бебишева.

Где-то справа длинными, злыми очередями бил «ПК» Есиповича.

– Во чешет! – недовольно проворчал Бебишев, осторожно поднимаясь над камнем и окидывая взглядом расстилавшуюся впереди местность. – Так недолго и все патроны расстрелять!

Его мысль прервало появление «удалого молодца» со вскинутой на плечо шайтан-трубой. Духа с РПГ усиленно прикрывали его единоверцы. Над головой Виктора непрерывно засвистели, зацокали-застучали, зашуршали ударяющие по камням пули. Сержант резко выдохнул и, вскинув автомат, стрельнул по оборзевшему моджахеду. Граната ушла вверх, а раненый душман свалился за каменную насыпь. Справа вновь затарабанила бесконечная пулеметная очередь. Виктор зло выругался.

«Да что у него там, духи нахрапом лезут, что ли? – мысленно вознегодовал он. – Жека, ты хоть иногда палец со спускового крючка снимешь? У тебя же патроны…» – Бебишев еще не закончил свою тираду, когда пулемет смолк. И сразу же на правом фланге стала разрастаться трескотня вражеских выстрелов, то здесь, то там прерываемая уханьем гранат и свистом с треском колющихся камней.

Душманы, видя свое численное превосходство над обороняющимися разведчиками, наседали, но все никак не осмеливались завершить дело одним решительным броском.