Приказано соблазнить

— Я имею в виду, как ты дал людям понять, за кого будут голосовать? Почему они сделали такой выбор? Разумеется, в новостях об этом наверняка говорили, но там, сам знаешь, слегка искажают реальность. К тому же, признаться честно, мне было не до новостей последние два года. Так что тебя заставило вернуться на родину и как ты решил возглавить страну?

— Мою мать убили во время обстрела. Я приехал на похороны и увидел, что отец собирается воевать. Я не мог оставить его одного. Злился на себя за то, что не приехал раньше, пустил все на самотек, надеясь, что проблема разрешится сама собой, и я смогу вернуться, когда в стране воцарится мир.

— Да, приходится выбирать — либо плыть по течению и стать жертвой обстоятельств, либо плыть против течения. Но остаться в стороне не выйдет. — Тихо произнесла Тиффани, задаваясь вопросом, не о матери ли говорил Ризард, выражая ей сочувствие в связи с гибелью Поли. — Мне жаль, что все так случилось. По крайней мере, у тебя остался отец.

— Он тоже погиб на войне.

— О, прости.

Ризард отмахнулся:

— Полагаю, он хотел именно этого. Быть с мамой.

— И все же, — Тиффани почувствовала, что вот‑вот расплачется, — думаю, твой отец гордился бы тобой сейчас.

— Заплатив столь дорогую цену — потеряв близкого человека — не останавливаешься до самого конца. Мне удалось соединить различные партии воедино, чтобы встать единым фронтом против насквозь коррумпированного правительства. Я обещал людям мир. Еще многое предстоит сделать. Самое главное — удержать страну от новых восстаний.

Тиффани кивнула.

— Насладимся искусством? — спросил Ризард, когда с едой было покончено.

— Я не знала, что у них тут есть галерея. — Тиффани оглянулась, ища взглядом художников с мольбертами и картины с натюрмортами и карикатурными портретами.

— Она внутри, где нет солнечных лучей и влажности.

— Правда? И что там прячут? Бесценные артефакты? Картины Да Винчи?

— Главным образом здесь произведения современных художников, но все они весьма дорогие — это неплохое вложение капитала.

Несколько минут спустя они вошли в галерею, где были выставлены самые разные экспонаты: комиксы, пейзажи знаменитых художников, элегантные деревянные статуэтки жирафов. Тиффани просто влюбилась в зонтик, сделанный из разноцветного стекла.

— Сколько он стоит? — спросила она, пытаясь найти ценник.

— Аукцион начнется через несколько часов.

— Мы сюда придем?

— Если хочешь.

— Я буду укрываться этим зонтиком от солнца, — произнесла с улыбкой Тиффани.

— У тебя заразительный смех, — заметил Ризард, заходя за массивную скульптуру, изображающую женские туфли. — Как бы мне хотелось увидеть тебя под этим зонтиком, и чтобы разноцветные лучи падали тебе на лицо. Увидеть тебя обнаженной, под нежными лучами солнышка.

Он склонился над ней, притянув к себе, словно в комнате не было больше никого. Миг — и Тиффани забыла обо всем, ощущая под ладонями его широкие плечи, крепкие бедра, чувствуя прикосновения его языка к своему.

— Я хочу уложить тебя в постель, — хрипло произнес он, проводя губами по мочке ее уха.

Ее тело словно растаяло в его руках, грудь налилась тяжестью, мурашки бежали по коже. Чувствуя, что сопротивление ослабевает, Тиффани прошептала:

— Я тоже этого хочу.

Ризард замер:

— Правда?

Сердце ее подскочило. Пути назад не будет, если два отказа как‑то сошли ей с рук, то в третий раз все будет иначе. Тиффани все еще пугала перспектива предстать обнаженной перед любовником, но она будет ненавидеть себя за трусость, если сейчас откажется. Задержав дыхание, она кивнула.

Они вернулись на ресепшн, и Тиффани едва могла слышать, как ее спутник о чем‑то договаривается с администратором.

— Уехать пораньше? — повторила она с недоумением, входя в дверь, что им открыли.

— Быть привилегированным членом клуба хорошо, — сухо ответил Ризард. — Но единственное, что нам позволили — пораньше уехать. Обратно не впустят.

— А как же мои вещи? — Тиффани поглядела на парапет, что вел к причалу.

На воде покачивались несколько яхт экстра‑класса.

— Наши вещи упакуют и вышлют. Именно за эти услуги мы и платим, Тиффани.

Они подошли к двухкорпусному судну, и Ризард произнес что‑то на своем языке, обращаясь к молодому парню на палубе. Яхта называлась «Луиза», ее ярко‑оранжевый парус контрастировал с белоснежной мачтой.

— Мы несколько часов пробудем в порту, — ответил Ризард на вопрос члена экипажа. — Если, конечно, не придется подвинуться, чтобы выпустить другой корабль. Скажи капитану, что мы на борту, закажем ланч, когда проголодаемся, но не хотим, чтобы нас беспокоили.

Тиффани вспыхнула, таким неприкрытым показался ей намек в словах Ризарда. Однако ее любовник вовсе не был смущен и уверенным шагом провел ее в салон. Повсюду были белоснежные изогнутые плоскости, успокаивающие цвета слоновой кости и оттенки бежевого. Пройдя короткую лесенку, что вела в помещение наподобие рулевой рубки, Ризард спустился на пролет ступенек, и они очутились в его каюте.

— Как красиво! — вырвалось у Тиффани.