Приход ночи

Он призывает меня наслаждаться, пока можно. Что ж, я согласна на этот компромисс.

Похититель принес тарелку с кашей и стал меня кормить. Все это напоминало тихий семейный ужин перед телевизором, домашнюю идиллию, когда муж и жена отдыхают после работы.

Я глотала теплую кашу и смотрела на экран с замиранием сердца, точно ребенок. Фильм про Африку кончился, и пошли съемки подводного мира. От буйства таких разнообразных красочных форм я заплакала. Это была невозможная, дикая, неземная красота. Я глотала кашу и ревела, смаргивая слезы. Похититель никак на это не реагировал. Его руки двигались с той же размеренностью, что и всегда. Когда тарелка опустела, он поднес к моим губам тряпицу и вытер остатки. Я почти этого не заметила, следя за коралловыми рифами и переливами красок на мелководье. Сотни и даже тысячи видов рыб живут там, в невыразимо красивом мире, который никогда не будет доступен для меня. Я никогда не прикоснусь к нему… Мой похититель причинил мне такую боль, по сравнению с которой все прошлые муки ничего не значат. Он показал мне бессмысленность моей жизни. Пустоту. Ограниченность. Тщетность. За это я возненавидела его еще сильней. Плача, я мечтала о том, что убью его, перегрызу ему горло зубами, откушу оба уха и сжую их…

— Не выключайте это, — попросила я, испугавшись, что похититель решит прекратить просмотр.

Ни слова, однако я чувствовала, что он доволен. Его власть надо мной беспредельна. Есть повод гордиться.

«Смотри, — гласила новая записка. — Но я скоро вернусь. У меня к тебе дело…»

Он промокнул мои глаза от слез, протер щеки, прошелся платком по подбородку. Потом дал мне выпить три глотка воды и ушел. Дверь закрылась позади меня, но я едва ли понимала, что происходит и где я нахожусь. Мое внимание все было сосредоточено на экране.

Кассета, видимо, вмещала четыре часа записи. Я смотрела и смотрела, пока не почувствовала, что начинаю клевать носом. Наступало пресыщение.

Эмоционально я была перегружена, и требовался отдых. Спокойный сон хотя бы часа на полтора. Но и терять эти драгоценные впечатления я не имела права.

Как могла, я боролась, но все-таки закрыла глаза и скатилась в забытье.

Что невидимка имел в виду, когда говорил, что у него ко мне дело? Чем это мне грозит?

Я привыкла к плену, к тому, что не могу двигаться. Расслабилась, потеряв бдительность и позволяя себе излишнюю сентиментальность.

Во сне мне было страшно. Я повторяла про себя вопросы, но ни разу мне никто не ответил. Казалось, я одна во всем мире.

Глава тринадцатая

1

Звука уже не было. В комнате стало тихо. Все еще сидя с закрытыми глазами, я почувствовала укол в плечо, запахло спиртом. Невидимка стоял сбоку от меня. Новая инъекция.

— Что это? — сказала я.

Скосив глаза влево, попыталась увидеть похитителя, но это не помогло.

Передо мной кирпичная стена — и ничего больше. Телевизор на козлах и видеомагнитофон исчезли, точно и не было их. Я настолько свыклась с ними, что это открытие заставило зашевелиться волосы на голове. Открыв рот, чтобы закричать, я поняла, что не могу. Все другие ощущения уничтожил ужас, словно в те, первые часы плена.

Это неспроста. Невидимка вернулся для чего-то… Вот разгадка, сейчас он меня убьет, потому что я ему наскучила. Конечно, имелось в виду именно это. Получай удовольствие, пока можешь…

Я не могла владеть своим телом, мускулы стали словно пластмассовыми. В голове все поплыло.

— Что ты мне вколол?

Я думала, что произнесла эту фразу четко и ясно, но на самом деле рот меня не слушался. Челюсть двигалась, находясь в десятках километров от головы. Язык еще дальше. Я пробовала собраться с мыслями, но те не ускользали, разбегаясь по углам сознания. Похититель снова погрузил меня в наркоз, хотя и не в такой сильный, как раньше. Несмотря на все трудности, я могла воспринимать внешний мир. Это все равно что сидеть посреди большого темного зала, не зная, что творится вокруг. Кирпичная стена показалась мне самым интересным предметом на свете, я видела каждую трещинку и крошечную выбоину кладки, точно глаза превратились в телескопы.

Я фиксировала в уме перемещения невидимки по комнате. Он к чему-то готовился. Его движения были быстрыми, но по-прежнему рассчитанными и контролировались рассудком. Так себя ведет педантичный человек, которому не терпится приступить к какому-то делу. Он спешит, но не в состоянии отказаться от привычки все тщательно проверить.

В какой-то момент я взяла себя в руки и вдохнула полную грудь воздуха для крика. Нет, мне лишь казалось, что я это сделала. Наркоз крепко держал меня — и каждое решение, каждое действие было только иллюзией. Я стала куском мяса, с которым можно сделать что угодно. Страх ушел куда-то вглубь и продолжал тлеть, словно угли под слоем пепла в прогоревшем костре.

Я не хотела умирать. Много раз я была слабой и глупой, поддаваясь отчаянию, но теперь решила: я хочу жить!

2