Приход ночи

Оказывается, она купила мне новый сотовый и подключила его. Не слушая моих протестов, Таня сунула его мне в пальцы и приказала не канючить.

— Телефон твой. Не выбрасывать же мне его на помойку? Или выбросить?

— Нет… Спасибо.

— Перестань. Будешь мне звонить, а я тебе. Не то ты протухнешь здесь от безделья. Когда выписать обещают?

— Не знаю, я не спрашивала. Еще неделя, как минимум, думаю. — Я сжимала трубку-раскладушку в руках, не зная, что с ней делать.

— Тебе трудно будет набирать эсэмески… Ты не помнишь, где клавиши и регистры. Но позвонить сумеешь. Вот тут и тут…

— Я помню. С этим справлюсь. Спасибо.

Помимо телефона, Таня принесла шампунь, мыло, зубную щетку, пасту, тампоны, дезодорант, нижнее белье, пару теплых кофт, колготки, носки, двое джинсов. Обещала, что обувь принесет в следующий раз. Еще в пакете был MP-3 плейер.

— Не знаю, чего бы тебе хотелось послушать, но я нарезала шестьсот мегабайт разной ерунды, так что выбирай сама.

— Ладно.

— А здесь тебе пожевать.

На мои колени плюхнулся мешок со снедью. Из него вкусно пахло. Я только сейчас сообразила, что не помню вкуса нормальной пищи.

— Тут сок в бутылочке, два вида. Бутербродов я сделала, с сыром, с колбасой, с селедкой. Вот с ней съешь сначала, а то долго лежать ему нельзя.

Пакет чипсов с беконом, ты же любишь. Пара шоколадок. Яблоки, груши, бананы.

Короче, разберешься.

Я не могла ничего сказать. Мои руки неподвижно лежали по обе стороны от мешка, точно дохлые рыбы. Я боролась с желанием разреветься в голос.

— Перестань, Люд. — Таня подалась вперед и обняла меня. — Ты же понимаешь, это моя обязанность. Я же не могла придти без ничего.

— Я не про это, — прошептала я ей на ухо. Ни за что не хотелось ее отпускать. — Мне кажется, это незаслуженно.

— Все нормально. Мне приятно. Да и потом — больше мне не о ком заботиться, так что принимай как должное. И не реви, ты большая девочка.

Рассмеявшись, я почувствовала себя дурой.

— Обещаю не реветь. — Приходилось дышать через нос. Сопли тут как тут.

— Ну и отлично, подружка. Я пойду, а вечером звякну…

— Давай еще минут десять, — попросила я.

— Не могу, время, мне нужно еще кое-куда заскочить.

— На работу?

— Да.

— Так она у тебя нерегулярная?

— Не всегда жесткий график. — Палец Тани коснулся кончика моего носа. — Не забивай голову, отдыхай. Вечером поболтаем. Или сама звони. Внутри сети бесплатно.

Таня наклонилась и поцеловала меня возле самых губ, я и сказать ничего не успела. Она была уже у двери, когда я ее окликнула.

— Слушай, я тот… ну, ты помнишь, мы его «невидимкой» назвали… Он не приходил больше?

Таня засмеялась.

— Нет. Странно, да… С того раза не появлялся. Да ерунда. Мало ли чего? Исчез — никто не заплачет Мне показалось, что она сказала это слишком громко и бодро, что явно указывало на неправду. Неужели тот тип все еще наведывается в Танину квартиру? Почему она скрывает?

— Погоди, — сказала я. — У тебя есть сигареты.

Таня принялась рыться в карманах, потом отдала мне пачку и зажигалку.

— А где ты курить будешь?

— Буду нюхать хотя бы. Иначе свихнусь.

— Ясно. — Снова смех. Таня была рада, что я не стала просить ее уточнить насчет «невидимки». Мне стало нехорошо.

Мы попрощались, и Таня упорхнула. Скрипнула дверь, я снова вообразила моего невидимку, стоящего неподалеку от кровати. Из пустоты ко мне тянется рука в перчатке…

Глубоко вздохнув, я зашелестела мешком с продуктами, чтобы разогнать тишину.

Глава шестнадцатая

1

За этот год между нами произошло многое. Мы старались притереться друг к другу, искали компромиссы и, в целом, могли быть довольны результатом. Но ничего не было просто. Иной раз на нас обеих ложился просто невыносимый груз проблем, недомолвок, непонимания, бытовых неурядиц. Мы старались решать их за столом переговоров, но, к сожалению, не всегда это проходило удачно.

Постепенно, после бурных сцен, вспыхивающих, казалось, по пустякам, все приходило в норму. В конце концов, мне стало ясно, в чем причина. Нам обеим было страшно смотреть в будущее.

Я не помню, когда мне в последний раз снилось что-то хорошее. Кошмары стали нормальным явлением. Отчасти я научилась не замечать их, не обращать внимания. Повлиять на сны невозможно, приходится терпеть и думать, что когда-нибудь их интенсивность снизиться.

Прошел год, но я до сих пор ощущаю себя виноватой во всем — если бы не моя безалаберность, ничего бы не произошло. К этому прибавилось другое чувство вины, проклюнувшееся примерно три месяца назад. Я стала думать, что Таня тяготится моим присутствием. У меня отличный слух и обоняние, хотя иной раз и они мне отказывают — в минуты, когда наваливается стресс, вызванный воспоминаниями — и я понимаю, как Таня страдает. Я слышу изменения в ее голосе и понимаю, что недавно она плакала. Тайком. Я чувствую также запах, который исходит от нее. Чужой, неопределенный, тревожащий. Думаю, он связан с ее работой, и это мне не нравится. Я боюсь подобных мыслей и чувствую свою вину. Тане пришлось из-за меня изменить свою жизнь. Возможно, ее жертва чересчур велика, она заставляет ее страдать.